Мне в жизни везло с хорошими людьми. В октябре сорок девятого, при внезапной — два часа на сборы — малопочётной отправке из Германии командир дал мне, уже сопровождаемому , конверт и велел вскрыть его на Родине. В конверте оказались оформленные по всем правилам рекомендации в партию. Это было наибольшее, что гвардии подполковник Мурачёв и его заместитель майор Буштедт могли в этот момент для меня сделать. Рискуя притом: они расписались под собственным мнением , которое отличалось от установки. Храню этот документ как драгоценную реликвию. Подполковник был ЧЕЛОВЕК. И майор был ЧЕЛОВЕК. При встрече, десятки лет спустя, он сказал мне, чокаясь: «А ведь ты, Рома, уже тогда был у нас диссидент...», хотя я всего лишь жил по Марксу: подвергал всё сомнению. Да и то не вслух.
Майор Буштедт... Во второй половине сороковых мы ехали с ним как-то в командировку в городской электричке из восточной части Берлина в Потсдам, где был вышестоящий штаб. Электричка пересекала все оккупационные секторы города — советский, французский, американский, британский. На одной из остановок в купе вошли два американца. Уселись напротив. И стали угощаться пирожными из коробки, которую положили на столик. Затем один из них довольно грязными пальцами (возможно, шофёр был) достал из коробки пирожное и протянул Буштедту. Тот, секунду помедлив, принял подарок на ладонь, а затем влепил пирожное аккуратно американцу в лоб. Мы все вскочили и стали хвататься за оружие. И тут второй американец, глядя на перемазанную физиономию приятеля, вдруг захохотал. И мы все стали хохотать. А то быть бы международному скандалу. Такой вот стоп-кадр. Сергей Викторович Буштедт был человек, способный принимать самостоятельные решения. ЧЕЛОВЕК...Между прочим, из той электрички можно было выйти на любой остановке и попросить какого-нибудь убежища. Но мысль такая не возникала. И, тем не менее, неизбежен был потом сборно-персыльный пункт... У тех, кто принимал по этому поводу решения, мысли, видимо, работали по-иному. Живого человека у них успешно заменяла анкета: наобщался там, за рубежами, стало быть не мог не разложиться.
Чиновник в Енакиево, который, закрыв глаза на отсутствие документов, написал косо в левом верхнем углу моего заявления: «Разрешаю зачислить в 10-й класс с месячным испытательным сроком» (т.е., для тех молодых, кто не знает — выпускной класс, дававший аттестат зрелости) и скрепил эти слова своей подписью, он был ЧЕЛОВЕК. Глубоко убеждён: тех, достойных звания ЧЕЛОВЕК, безусловное большинство, в любые времена, при любом строе. Как бы ни скалили зубы всякого рода «молодые волки», в большинстве будет ЧЕЛОВЕК.
Свободное копирование
