В лайнере — два салона. Наши места — в первом. Включилась вентиляция, стало легче дышать. Впереди почти два часа полёта, можно наконец расслабиться. День был тяжёлый: расстроенное лицо Лиды — теперь уже единственного обитателя отчего дома, трёхчасовая поездка в раскалённой жестянке автобуса, маята по Львову, неясность с вылетом...
Наташа дремала, я боролся со сном, опасаясь проворонить минералку, мучила жажда. Вскоре появилась с подносом улыбающаяся стюардесса. Затем, минут через двадцать — снова. Это удивило: непривычные какие-то аэрофлотские щедроты. Стюардесса всё с той же улыбкой несколько раз проходила в пилотскую кабину, тут же возвращалась...
Летели уже примерно час. Я стал подрёмывать. Но щелкнуло, и женский голос произнёс спокойно:
— Если на борту есть кто-нибудь, говорящий по-английски, просим подойти в помещение стюардесс. (Тамбур между салонами, они называют его кухней.) Я подождал немного, затем поглядел в проход: никто к стюардессам не шёл. Поднялся и отправился в тамбур. Наталия проводила понимающим взглядом: «Вечно ты, папа, приключений ищешь.» Обе стюардессы были в тамбуре. И ещё — кто-то из мужской части экипажа. Цепкий взгляд.
— Вы говорите по-английски? — Я кивнул. — Вам надо пройти со мной в пилотскую кабину. — Всё та же, с улыбкой.
Жизнь приучила лишние вопросы не задавать. Надо, так надо. Никогда не был в пилотской кабине. Тем более, в летящем авиалайнере. Проходя, снова встретил дочкин взгляд, слегка пожал плечами. Стюардесса постучалась, дверь открыли, мы вошли. Дверь за нами защёлкнулась. В кабине — четверо мужчин, все в голубых форменных сорочках, рукава подвёрнуты, воротники расстёгнуты. Жуткое количество циферблатов. Массивные наушники, микрофоны...
Стюардесса сказала:
— Вот, товарищ говорит по-английски.
Командир (тот, что в левом кресле, это мы знаем по кино ) повернул голову, секунду изучал:
— Вы в совершенстве владеете английским? — Явный упор на «совершенство». Я бормотнул что-то интеллигентское насчёт русского, что, мол, и им-то никто..., но командир прервал:
— Хорошо. Вы уже знаете, что мы захвачены? — И, не дожидаясь моего ответа, — угонщик требует посадку в Стокгольме. Никто в экипаже английским не владеет. Сумеете обеспечить связь со шведскими службами? Перевод команд. Наших запросов. Их ответов.
Значит, так: если связь обеспечена, летим в Стокгольм. Если не обеспечена, «земля» не даёт добро на полёт за пределы страны, и... Видимо, «совершенство» требовалось для «земли». И для «чёрного ящика»?
Что тут оставалось?
Свободное копирование
