Разбудил с восходом солнца птичий гомон за распахнутым окном: было лето...
Душою конференции был немецкий профессор Манфред Шидловский. Молодая и очень миловидная супруга профессора умело и как-то весело управляла его инвалидной коляской: профессор был парализован, однако это не мешало ему проявлять себя чрезвычайно общительным, деятельным и жизнерадостным человеком. Определённо, не без решающей роли в этом фрау Ингрид.
(Посетив за свою долгую жизнь десятка два стран, я только укреплялся в убеждении, что наибольшей красотой одарена всё же именно русская женщина. В порядке компенсации, что ли, или высшей награды, за всё... »Но, — сказала мне недавно одна молодая норвежка, — возможны и исключения?» «О, да!» — с жаром согласился я, за что был награждён солнечной улыбкой. Пижон несчастный.)
Я спросил профессора, не поляк ли он по происхождению. Он понял вопрос, но ответил на немецком. Нет, он уроженец Восточной Пруссии, а там у многих были такие исконно славянские фамилии...Были.
— А этот немецкий откуда? — последовал встречный вопрос.
— Он из оккупированной в течение почти трёх лет Украины, а также — как следствие пяти лет военной службы в Германии, начиная с сорок пятого. Сначала был автомат, а потом служба переводчиком. Жизнь учила.
— И английский?
— Всё оттуда же. В течение без малого десяти лет был лишён возможности ходить в школу. Вот и учился, чему мог.
Доклад моего приятеля прошёл с блеском. Я трудился на доступных мне языках. Помог даже китайцам, чей английский не поддавался пониманию, в то время как русский — после МГУ — оставил заметный след.
Свободное копирование
