Я обязан был рассказать здесь о судьбе близких, чьи имена встречались в книге, подвести этот грустный, но, увы, неизбежный, никогда и ни для кого, итог. Ещё один, необходимый, нырок в прошлое. Оно держит крепко, не отпускает. Какое оно было? Проклятое, благословенное? Счастливое, беспросветное? Оно было всякое. Есть такое расхожее сравнение: «как в капле росы отражается весь мир...» Красивое поэтичное сравнение. Хотя точнее, конечно, не «отражается», а «преломляется». Заканчивалась вместе с веком история одной семьи в древнем городе Кременец, уютно расположившемся между невысокими горными склонами на границе Волыни и Подолья. В судьбах этой семьи преломились события двадцатого века. Сегодня её членов, новое поколение, можно встретить в Москве и на Севере, где они основали новое гнездо. И притом совершенно добровольно. В Австрии, в старинном университетском городе Грац, в семье Васи, сына, изъясняются на французском: вместе с докторской степенью, полученной в университете Орлеана (московский Физтех — alma mater сына — высоко котируется за рубежами), он экспортировал из Франции подругу. Впрочем, в нынешней Европе, какой же это экспорт? Так, смена квартиры. Перезваниваемся. Делимся новостями.
— Тут на днях в «Полярной правде» анекдот был:
«- Сара, давай назовём нашего кота Абрам.
— Ну зачем коту человеческое имя? Пусть себе будет Васька.» — Смеёмся.
— Это в «Полярке»-то?
— Ну.
— Дела...
— Расскажи Анне, — говорю.
— Сам расскажи. Хотя, не поймёт. Наш анекдот это наш анекдот.
Приходится вспоминать уроки французского, которые в глубоком моём детстве давала мадам Венгриновская. Погибшая вскоре в ссылке где-то в Казахстане...
Такой был мой ХХ век. Он заканчивался в Кременце. И продолжался — для меня, для нас, для новых поколений. В частности, на Севере.
Свободное копирование
