Всякого сорта соотечественников встречал я на Марсовом поле, у Корещенко и в других местах: компанию молодых чиновников министерства финансов и их старосту Григоровича, некоторых профессоров, художников и всего меньше литераторов.
Приехал от Аксакова москвич-техник для специального отчета о выставке (фамилии его не помню); но этот москвич, направленный ко мне, оказался совсем неподготовленным, если не по части техники, то по всему -- что Франция и Париж, не умевший почти что "ни бельмеса" по-французски.
Кто был постоянным корреспондентом от "Санкт-Петербургских ведомостей", я не знал. Но если б встречал его, то наверно бы заметил. В "Голос" и "Московские ведомости" писал Щербань, давно живший в Париже и даже женатый на француженке. С ним мы познакомились несколько позднее.
Из наших литературных "тузов", перворазрядных беллетристов или редакторов журналов и газет, я никого что-то не встречал в первые месяцы выставки -- ни Тургенева, ни Достоевского, ни Гончарова, ни Салтыкова. С редакторами -- Краевским, Коршем, Благосветловым -- встречи произошли позднее. У Корша я стал писать как постоянный сотрудник с следующего сезона 68-го года, когда я перебрался на другой берег Сены и поселился поблизости от Бульваров, в Rue Lepeletier, наискосок старой (сгоревшей) Оперы. Поэтому моим двухнедельным фельетонам (сверх политических писем) я и дал общую рубрику: "С Итальянского бульвара".
Свободное копирование
