В первых числах января 1945 года наши войска готовились к прорыву обороны немцев на его собственной территории в восточной Пруссии. Немцы часто стали из дальнобойной артиллерии обстреливать город Сувалки и в город старались засылать своих агентов, шпионов, поэтому нас курсантов стали часто посылать на облаву.
Редкая выпадала ночь, чтобы все прошло спокойно. Мы дежурили вместе с комендатурой. Часто приходилось задерживать подозрительных и вести их в комендатуру для выяснения личности задержанных.
Офицерам было приказано вернуться в военный городок на казарменное положение. Жить на частных квартирах было опасно, фронт проходил рядом, от восточной Пруссии Сувалки находились в 19 км.
В Сувалках я получил письмо от своей сестры Марии, которая жила в Барабинске. Она во время войны уехала из деревни, работала в санпропускнике на станции Барабинск, жила у Кислинских на квартире, а у них была девушка Люба. Они вместе работали в одной смене.
Мария решила меня с Любой познакомить заочно. Мы с ней стали переписываться. Но эта семья была из староверов и, когда ее мать узнала, что дочь переписывается с военным, она запретила ей вести со мной переписку, так что наша дружба была прервана.
Тогда Мария дает мне адрес второй своей подруги Тани Щербаковой, она тоже с ней работала. Мы обменялись фотографиями и стали переписываться. Наша переписка продолжалась до 20 апреля 1946 года, пока я не приехал, и не встретился с ней в Барабинске, а затем через месяц сыграли свадьбу.
В начале января наши фронта: Украинский и Белорусский перешли в наступление. В частях стал выбывать командный состав из строя, требовалась замена.
Нашей роте предложили подготовить 20 лучших курсантов, отличников к досрочному выпуску, в том числе и я, попадал в список по всем данным, но меня командир взвода не включил, хотел оставить до конца выпуска. Но я от него и от командира роты потребовал, чтобы меня обязательно включили. Просьба моя была исполнена.
20 января 1945 года нас на целый месяц раньше выпустили, присвоили всем звание младшего лейтенанта. Одели в новую офицерскую форму. Мы надели все знаки различия и готовились к торжеству. Вечером командование училища планировало сделать проводы. Была куплена бочка пива и приготовлен ужин. На проводы ожидали члена военного совета 31 армии.
В указанное время нас пригласили в столовую. Начальник училища полковник Жирнов поздравил всех собравшихся с присвоением воинского звания, и пожелал боевых успехов в бою. А затем выступил член военного совета армии, он так же поздравил нас, пожелал нам успеха в боях с немецко-фашистскими захватчиками, полного их разгрома и возвращения домой с Победой.
Это были такие теплые слова, что даже не верилось, что настанет такой день, день Мира. Не будет слышно разрывов снарядов и бомб, свиста пуль, а самое главное не надо будет бояться, что тебя убьют. От малейшего шороха ты бросаешься в укрытие или пригибаешься, чтобы тебя не заметил противник. Настолько уже нервная система приспособилась к боевой обстановке, что ты готов открыть огонь по малейшему подозрению.
21 января нас проводили 20 человек в расположение политотдела 31 армии. Мы туда добирались, кто, как мог, где пешком, где попутно на машинах.
Штаб армии находился в каком-то небольшом немецком городишке. Город был пустой. Жители города все оставили, ушли с немецкой армией.
Гебельская пропаганда внушала им, что русские придут, всех оставшихся немцев уничтожат, будут мстить за своих. Поэтому все ушли с города и все села были пустыми. Мы от границы прошли где-то 80-100 км, никого из гражданского населения не встретили.
В политотделе 31 армии мы получили назначение в действующие бригады дивизии, которые сражались на передовой с немецко-фашистскими захватчиками.
Свободное копирование
