Дневник Наташи Туренко - 5

8.12.75

Метнулась фраза. Ритмическая. Просто – деревья становились выше. Хотелось написать об этом стих, но стиха не получилось, – получилась какая-то философская лирика про тропу и дорогу. Кстати, мысль сама по себе ничего – дальняя дорога и тропа. Что вернее – пробивать сапогами тропу, утаптывать и расшатывать её слева и справа, чтобы получилась дорога, и возвращаться на старую дорогу и заметить, что она зарастает и превращается в тропу, зарастая с двух сторон травами, цветами и гнёздами зверей.

О деревьях. Заметила, что дерево – магическое для меня положение. Оно – из обоймы неистребимых горящих точек памяти.

Я их всегда знаю, но почему-то никогда не пыталась зарисовать.

-------*-------

Лет шесть. В белопольском доме праздник. С самогоном, многими людьми, знакомыми и родными. Осень, но в доме тепло, шумно и душно. На крыльцо – из яркого света, где-то два-три огонька, собаки лают, тёмные кусты и в небе звёзды – необычно яркие, мохнатые – может, то весна была, не осень – не помню, но больше таких звёзд в жизни не было.

Осенний вечер. Это уже точно осенний. Быстро густеет. Идёт холодная гроза или просто дождь, причём дождь глубокий, долгий и задумчивый, когда будет вечером зябко выходить на крыльцо – делать во дворе нечего – в полусне, в полудрёме – перед окном осенним сказка про русалку. Но эти дни – нескончаемые, как жизнь, имеющие свою судьбу, право, силу и необходимость, дни дождя – только приближаются, их ещё нет, и сегодня днём солнце как обычно облизывало тебя, и суета ягодная была и звуки все – посуда, замок сарая, а в общем звуков нет. Сытный вкус борща, и тёплое – тёплое солнце. Но тут этот хлёст вершин перед грядущим дождём, холодом – долгий, как бы разбегающийся порыв, как по волосам  сада – надо идти в дом, там вдруг сразу глухо – там в сон. Но ветер опять разбегается, опять шумят вершины. И если не уйти в дом – что-то случится, мощно и вселенски вечно, как во времена праотцев и в будущие времена треплются деревья – этот час приближающегося холодного дождя – час тревоги перед испытанием, час тревоги. До этого шума вершин не было тревоги – был ясный, спелый день, ягодный сон, кошачий тёплый вечер, черешневое утро, позднее, горячее и безупречное. А тут деревья с тонкими руками то открывают, то загораживают далёкий огонёк, и гудки поездов прерывистые, как стоны любви. Это знаю сейчас, а тогда сила предчувствия – ещё острее. Объяснить нельзя, но рвалась в тот уголок двора, где больше простора, ещё раз почувствовать этот стонущий зов деревьев перед дождём.

------*------

О мифологически-философской конкретизатии. Гераклит считал началом время и огонь. Это метафора, но и дети-греки считали её философией.

Метафора может быть философией, значит, сама по себе она может быть и содержанием. Так у Катаева глобальный образ вырастает из наблюдения, а сам образ становится сутью.

Значит, знамение времени – видимая вещь и ракурс.

Вещь - объективная реальность. Ракурс – наше ощущение. Именно так мы желаем её ощущать. В ракурсе.

Ракурс д.б. оригинален, неповторим: он м.б. не только у видимого предмета, но и у слова, даже поступка, отсюда этика ракурса.