Я.П. Полонский и А.Н. Майков - 1

Я бывал нередко у Я.П. Полонского[1]. Он часто присылал в "Север" стихотворения и всегда переделывал и перекраивал их в корректуре. Иногда корректура маленького стихотворения подвергалась им раз пять переделке. Он, приходя в редакцию или ко мне на квартиру, — огромный, на костылях, — нередко читал нараспев свои новые веши. Он получал, — как Майков и Голенищев-Кутузов, — по рублю за строчку, и помню, как раз принес "Эрота", в котором 13 строк гекзаметра, и со стыдливой улыбкой просил 15 рублей, так как эти деньги нужны ему на покупку чемодана.

— Какой же можно купить чемодан за 15 рублей? — невольно воскликнул я.

— Плохой, — не смущаясь ответил он.

Раз майским вечером я сидел у него. Он был в каком-то мистическом настроении и рассказывал, что он пишет иногда под наитием каких-то сил. Иногда смутное пророчество чувствуется между строк.

— Вы помните мое стихотворение "Чайка":

Счастье мое, ты — корабль;

Море житейское бьет в тебя бурной волной —

Если погибнешь ты, буду, как чайка, стонать над тобой…

— Вы знаете, когда я написал его? Перед смертью моей первой жены и ребенка!..

— А мои итальянские стихотворения 1858 года, — разве это не пророчество о Гарибальди? А "Царь Симеон и Келиот", — разве это не 1878 год, хотя они написаны были раньше.

Я уже уходил, когда он, держа мою руку в своей широкой руке, лукаво спрашивал:

— А знаете мое стихотворение — "Пришли и стали тени ночи?"

— Даже наизусть знаю, — отвечал я.

— Вы знаете я его написал, когда… Он сделал паузу.

— Когда еще не знал женщин. — Вы спросите: "Как же так?" — А я представил! Вообразил…