Вскоре Владимира Сергеевича выслали из Петербурга, навсегда лишив кафедры. Всеволод был очень этим обеспокоен. "Нелегальность" брата тем более его мучила, что он только что получил камер-юнкерство. Когда Владимира вынесла толпа на руках из аудитории Соляного городка, Всеволод заявил, что он прямо разрывает с ним всякие сношения.
Потом, сколько раз нам ни доводилось встречаться с Владимиром Сергеевичем, он всегда вспоминал:
— Нет — Полоний-то, Полоний какая прелесть! Чем далее шло время, тем более расходились братья. Я с Владимиром встречался в редакции "Недели", где мы несколько лет печатались рядом. С Всеволодом же я почти не встречался. Но раз столкнулись, о чем я рассказывал выше.
— Как здоровье твое? — спросил я. Мы с половины 80-х годов были на "ты".
— Меня совершенно изводит брат Владимир. Если моя печень пухнет, так только от него. Ты ведь знаешь его пристрастие к католичеству?
— Ну?
— Он публично в Москве причащался облатками у ксендза, так как наша церковь ему отказала в "поновлении". Больше того — у меня есть письма…
Всеволод схватился даже за бок.
— Ему из Рима предлагали сан священника, а он ответил:
"Я помирюсь только на кардинальской шапке". И он будет кардиналом — помяни мое слово.
Пророчества Всеволода не сбылись. Владимир умер только униатом, - и Всеволод сам немногим пережил его.
О его смерти я узнал из газет.
Свободное копирование
