2 мая. Неожиданно пришла В.Н.Аникиева — автор статьи в первом каталоге моей выставки. Она работает в Институте исследования искусства при Академии, там же, где Исаков и Пунин. Она говорила, что у нее не выходит из головы мысль — снова начать писать статью обо мне и моих работах. По ее просьбе я показал ей ряд новых работ. Рассказал ей, что пропала моя работа «Итальянские каменщики», хорошо знакомая ей. Показал, какую бумажку получила моя жена из Русского музея за подписью Софронова о том, что Русский музей «потерял след» этой вещи, которую он же посылал на выставку 15-летия в Москву. Сказал, что колеблюсь, какой ход дать этому делу: обратиться ли в нарсуд, или в угрозыск, или снова в Русский музей, чтобы он начал поиски вещи. Она думает, что надо требовать разъяснения от Русского музея, тем более что мне нужна эта работа, а не деньги за пропавшую вещь и я никаких денег за нее не возьму.
Уходя, она сказала, что провела под арестом месяц. За что была арестована — не спросил. Была в общей камере. «Я не плакала. Наоборот, утешала, как могла, тех, кто плакал. Они на меня удивлялись — почему я не плачу?»
Она спросила, можно ли ко мне зайти когда-либо. Я ответил, что всегда буду рад ее видеть. Когда она пришла, ее первая фраза была: «Я боялась к вам зайти!» По ее словам, Пунин совершенно по-иному смотрит теперь на искусство. Как он смотрит — я не спрашивал: по-настоящему, по правде — ему не смотреть ни в настоящем, ни в будущем, коли нашей школы не поймет.
Свободное копирование
