8 [марта]. Коваленко приносил автопортрет. Он сказал, что присутствовал на просмотре работ на контрактацию. Когда рассматривали работы Пети, видно было, что впечатление от них положительное. Жюри знало, что это вещи человека, работающего с Филоновым. Наступившее после оценки этих вещей молчание прервал Авилов: «Ему заказа не давать!»
О Терентьеве, давшем свои работы инком, также знали, что он работает с нами. Ему обещали приехать к нему и посмотреть его вещи маслом. Пейзаж Хапаева вызвал и положительные отзывы.
Попов-Воронежский сказал: «Он тоже работает с Филоновым».
Дроздов, Авилов и Чепцов ответили ему: «Что же такого, коли вещь хороша».
Но и Хапаев не получил контрактации, хотя ему предложили выставить пейзаж в «Салоне» кооператива, т.е. в лавочке изделий кооператива. В это же время ряд людей получал заказы, зарисовки и командировки за нашлепки, за сырые эскизы и этюды.
Я сказал Коваленко, что нашим ребятам работ в кооперативе не получить именно потому, что они работают с нами. Это не мешает тому же Катуркину с его сподвижниками, возглавляющими администрацию и художественный совет мастерской кооператива по росписи тканей, считать наших работниц по росписи Тагрину, Важнову, Борцову, Ливчак, Соболеву лучшими работниками. Иногда «филоновщина» в росписи пропускается и делается ведущей, затем ее начинают изгонять. Это лето, во время самой жестокой борьбы с «филоновской школой», Тагрина и Борцова, однако, были посланы от мастерской в Москву для ознакомления с московской мастерской росписи. Стало быть, борясь с ними, зная, что они не отступят от школы Филонова, единственно их, однако, сочли нужным послать, как лучших мастеров, в Москву за справками. Хороша борьба. Хороши причины борьбы.
Свободное копирование
