7 [марта]. Днем была Муза. Она на днях была с отцом на просмотре работ Кибрика в ЛОССХе, на выставке работ Кибрика. Доклад о Кибрике делал Н.Радлов. Радлов говорил так: «Кибрик работал с Филоновым, учился в »Филоновской академии", видя, что засел в филоновское болото, Кибрик, к своему счастью, ушел оттуда, порвал с Филоновым. Этим он избежал той мертвечины, которая характерна для работ и учеников «Академии Филонова»".
Выступал затем ряд ораторов, они говорили по этому же плану: Кибрик — ученик Филонова, уйдя от Филонова, спасся от верной гибели и теперь преуспевает.
Один из ораторов сказал, что все сказанное правильно, но надо добавить, что, уйдя от Филонова, Кибрик до сих пор во всех работах пользуется тем, что дал ему Филонов. Это и есть самое ценное в работах Кибрика, это тот упор и воля к труду, чему учит Филонов.
Затем говорил Кибрик, как учился у Филонова, как понял, что пришел в филоновский тупик, порвал с Филоновым, чуть не бросил искусство, но собрал все свое мужество и не погряз, выплыл.
Радлов в заключительном слове сказал, что считает Филонова величайшим мастером, но, признавая Филонова, говорит, что его ученики засели в болоте.
Я спросил Музу: был ли хоть один из выступавших, кто не упомянул бы о нас, говоря о Кибрике? Говорил бы лишь о нем, никак не ставя его в связь с нами?
Муза ответила, что таких не было, каждый прежде всего говорил о школе Филонова.
Вечером приходили три академиста.
Свободное копирование
