10 окт[ября]. Вечером сегодня докончил постановку Айвазову. Едва он пришел, он сейчас же повторил все, что я ему говорил вчера. Он хорошо все понял и запомнил. Он, по его словам, был электромонтером у председателя Совнаркома Армении. Когда того послали полпредом, кажется в Данию или Швецию, Айвазов получил командировку ехать учиться изо в Ленинград. В Москве он встретился с предсовнаркома снова, тот дал ему 50 р. и обещал дать письма в Ленинград, но Айвазов от писем отказался. Провалившись на экзамене, он резко поговорил с одним из профессоров, сделавших ему отвод, а затем хотел броситься в Неву. Из его слов не все поймешь, что с ним было. Сам я на объяснения его не вызываю. Интересно следующее: если он монтер, монтер предсовнаркома Армении, стало быть, имел заработок. Как вышло, что ко мне он пришел в опорках, одетый как «гопник»? Обе постановки за два вечера взяли у меня 8—8 1/2 часов. Самые основные, решающие предпосылки и положения нашей школы, дающие разительный перевес тем, кто их понял и принял, над кем угодно в искусстве, я разъяснил ему словами и делом, тут же спрашивая и проверяя, насколько он меня понимает.
За эти дни были: Иванова, Миша, Зальцман, Коваленко, Борцова, Важнова, Хапаев. Петя, заходивший по делу к Купцову, сказал мне, что у Купцова был обыск. Пришли ночью, все перерыли, взяли переписанную им мою идеологию Изо, книжечки Бакунина, Кропоткина. Купцов подавлен, лежит на кровати. Одновременно из «стола находок»пришло уведомление, что его паспорт найден. Также приходила за это время Львова с портретом Кирова. Работа средняя, кроме того, она испортила ее, уничтожив неплохо сделанный пейзаж Смольного за Кировым. Вместо прежнего — т. Киров на фоне Смольного — стал Киров на фоне желто-зеленого, фиолетового неба и темной земли. Весь фон написал по-малярному. Я сказал, что перестану иметь с нею дело, если она будет так грубо-наскоро работать. Последний раз она принесла его более проработанным. Т.к. она хотела показать его в кооператив «Изо», чтобы получить под него работу. Я раза два говорил ей, что выгоднее будет, обрезав малярный фон и плохо нарисованные ноги, изо всех сил навалиться на прекрасное лицо Кирова и выявить в нем все ценное, что было в этом человеке. Последний раз Львова снова принесла Кирова, еще немного подработанного в том же виде, и, кроме того, портрет т. Калинина, сделанный наскоро, сыро и с плохого фото, как и Киров. Последний раз она пришла и сказала, что обе эти вещи продала на какой-то завод, взяв за обе вещи 250 р. Она спросила, не буду ли я сердиться на нее за это? Я ответил, что эти вещи не отвечают качественно запросам нашей школы. На такую работу мы смотрим с презрением как на халтуру. Кирова и Калинина надо писать иначе — так велика их значимость. Поскольку Львова ведет работу до сих пор еще не по-нашему, неорганизованно, я сказал, чтобы она пришла ко мне на днях вечером вместе с Ивановой — я дам им снова, обеим, постановку.
Свободное копирование
