23 ноября. Были Ливчак и Важнова. Важнова принесла 5—6 работ маслом. Они написаны с натуры этим летом: портрет мальчика, два пейзажа — лес, два пейзажа — избы. Работы хорошие, но им вредит небольшой их размер. Есть кое-где и сырые куски, но сырые для нас, для многих эти сырые куски были бы ценнейшими по качествам местами в их работах. Важнова крепко держит нашу профессиональную линию; все ее вещи с первых дней знакомства со мною работаны с максимальным упором.
Ливчак не принесла ни одной работы. Хотя у нее есть оправдания — ее выселили из комнаты на площадку лестницы, где она и жила несколько дней, потом днями и ночами зарабатывала деньги на «покупку» комнаты. Теперь она за 2—3 тысячи действительно кровью заработанных денег купила дачку в Ольгино, где, разведясь с мужем, живет со своим ребенком и матерью. Я все же дал ей понять, что это все ее совершенно не оправдывает: работай и давай вещи при всех условиях; если не имеешь нескольких часов в день на свою работу, работай хоть 5—10 минут, но ежедневно и изо всех сил. Она обещала начать работать. Большинство работников их мастерской по росписи тканей при артели «Изо» всецело были на моей стороне на докладах Академии. Одна из подруг Важновой по росписи сказала ей: «Пожми Филонову руку за меня за его слова». Жена Бродского, также работающая в артели,— он с нею развелся — говорила Важновой: «Зачем Филонову нужно нападать на Бродского, ведь они не соперники». Важнова объяснила ей, что здесь дело не в конкуренции, а в идеологической и политической борьбе, которую Филонов ведет на фронте Изо, делая революцию в искусстве и его педагогике, и ведет, конечно, не персонально с Бродским. Жена Бродского ответила: «Филонову ничего с Бродским не сделать — у Бродского колоссальные связи, а Филонов один».
Свободное копирование
