Говоря о войне, я перечислил только масштабные события в моей жизни. Я не упомянул, сколько раз я попадал под артиллерийские обстрелы и бомбовые удары из самолетов. Я хочу упомянуть еще только один запомнившийся мне случай. Это было где-то на Украине, когда мы все время отступали. Я стоял на посту во дворе дома, где располагался штаб нашего батальона. Рядом была выкопана узкая неглубокая траншейка. Вдруг начался налет немецкой авиации. Я еле поместился вместе с винтовкой в это укрытие. Я еще и сейчас, по истечении стольких лет, как будто слышу визг приближающейся с воздуха бомбы и потом страшный металлический треск разрыва. Когда налет кончился и я вылез из траншеи, то не поверил своим глазам. От моей траншеи до края воронки разорвавшейся бомбы было не более одного метра. А сколько еще таких случаев, когда смерть как молния проносилась мимо меня и меня не трогала.
Я почти не упомянул о повседневной нашей работе, работе солдата - сапера по обезвреживанию мин противника, по минированию переднего края обороны, ночью, на ничейной земле, где до траншей противника другой раз менее полукилометра, и кругом свистят пули и надо устанавливать противотанковые мины. Я ничего не написал о тех многочисленных эпизодах, где только благодаря богу остался жив и невредим и избежал судьбы моих боевых товарищей - саперов, которые погибли на войне. Не могу здесь не упомянуть о помкомвзвода, бесстрашном сибирском парне Золотареве, который погиб в Польше. Нас было 9 человек во главе с Золотаревым. Наше задание было – выйти на место, где на опушке леса лежали на земле примерно 30 немецких противотанковых неизвлекаемых мин (это мины, которые взрываются при нажатии, а также при подьеме) и уничтожить их можно только методом подрыва.
К несчастью, Золотарев зацепил веревку до того, как успел уйти в укрытие. Прогремел страшный взрыв. Сверху сыпались ветки толстых деревьев, за которыми мы укрывались. Это было уже под вечер. Начали кричать и звать: Золотарев. Но ответа не было. Из нашей группы только я и Абдуллаев остались нетронутыми. Остальные ранены легко. Недалеко от этого места в лесу жили какие-то поляки, которые прятались от линии фронта в лесу. У них была подвода и пара лошадей. Мы с Абдулаевым попросили их довезти на подводе раненых до полевого госпиталя, который находился недалеко. Мы проходили мимо него, когда шли на задание. Поляки отказались, но под дулом автомата все же согласились. Мы посадили более серьезно раненых на телегу и так дошли до военно-полевого госпиталя. На себя погрузили их автоматы и добрались пешком до расположения нашей части уже поздно ночью. На второй день мы с командиром батальона и роты поехали на место происшествия. От Золотарева нашли только часть его тела. А на одной из веток дерева кусок гимнастерки с карманом, где находился его комсомольский билет. Похоронили его во дворе дома, где был расположен штаб батальона. Так погиб этот бесстрашный еще совсем молодой парень из Сибири. Я вспоминаю, как ночью мы шли на задание минировать передний край обороны. Он всегда выходил первым из траншеи и там, где свистели пули и ракеты освещали все вокруг, он ходил как по Питерской, давал руку и помогал выйти из траншеи остальным. До сих пор я сохраняю память об этом бесстрашном сибирской породы парне.
Свободное копирование
