На следующий день я попал в еще более трудное положение. Присмотревшись ко мне, вдова Sonnet поняла, что я человек образованный и что мне может предстоять приличное будущее. Ей было лет сорок, черты ее лица были приятные, но уже носившие следы начинающегося увядания. Она взяла меня за обе руки и стала говорить, что если бы я женился на ней, она достала бы мне место в банке и я отлично устроился бы в Pontarlier. Я ответил, что вряд ли это было бы легко сделать, потому что у меня есть могущественные враги, которые всюду преследуют меня; во всяком случае, прибавил я, теперь мне необходимо поехать в Берн и там я подумаю о сделанном мне предложении.
Не успели мы закончить этого разговора, как появился господин с длинною бородою, который сообщил мне, что получен по телеграфу денежный перевод на мое имя. Через два часа я уже садился в поезд. Господина Pidarcet я не мог найти в это время дня; некоторые свидетели моего вчерашнего приезда стояли у окна вагона, я вручил господину с длинною бородою свой долг для передачи доброму Пидансэ и распрощался с Понтарлье. Через несколько часов я был в Берне окруженный дружескими заботами Кравца.
Алжирские приключения мои закончились благополучно. Провиденциальный смысл их в моей жизни мне не ясен. Возможно, что в феврале этого года у меня начиналась тяжелая болезнь, которая могла свести меня в могилу, но климат Алжира весною и летом исцелил меня.
