На следующее утро я прежде всего поспешил исполнить поручение Врангеля: огласить скорее в печати верные сведения об оставлении армией Крыма. Задача была нелегкая в том смысле, что издававшиеся в Константинополе на французском языке газеты смотрели из рук того или другого союзного командования: французского или английского.
Не помню, имели ли итальянское и американское командования свои органы. Греки, кажется, издавали французскую газету, может быть, была газета и у турок. Во всяком случае, где бы я свое осведомление или статью ни напечатал, материал прошел бы через цензуру, вероятно, какой-нибудь контрразведки, которая у союзников в проливах руководствовалась чрезвычайно загадочными соображениями, правилом щедринского полицейского начальства: "Тащить и не пущать".
Впоследствии, встав во главе русского бюро печати в Константинополе, я имел полную возможность убедиться в этом на собственных нервах и терпении, о чем рассказано в главе, посвященной И.М. Каллиникову и "Зарницам". Надо было сделать так, чтобы та или другая "союзная" газета сама ко мне обратилась за информацией.
Мне удалось этого добиться. В Константинополе жили мои друзья, имевшие "связи". В тот же день ко мне пришел молодой турок, журналист, блестяще владевший пером на французском языке.
На другой день появилось очень яркое интервью со мною, не помню только теперь, в какой газете. Тогда мысль работала, как в горячке, и от одного дела летела к другому. Кажется, был это "Журнал д’Ориан", сейчас не помню, какой союзнической ориентации. Очевидно, в статью, напечатанную на первой странице, с моей фамилией, выведенной в заголовке большими буквами, не могли впиться скорпионы контрразведки, так как за материалом прислала сама редакция, а я сделал вид, что даю его неохотно, прося того или другого не печатать, но отлично зная, что именно это будет напечатано жирным шрифтом. Бисмарк определял журналиста, как человека, профессиональный долг которого заключается в том, чтобы все сообщаемое под строжайшим секретом немедленно предавать огласке. Мой турецкий журналист, достигший, как я слышал, высокого положения в администрации Кемаля, пока сотрудничал в константинопольской газете, стоял, как я угадал, именно на таком понимании своих обязанностей.
Свободное копирование
