За несколько недель до рассылки этого циркуляра, в первых числах августа, состоялся местный конгресс Юрской федерации, отправивший адрес с «братским приветом конгрессу немецких социалистов в Готе (он состоялся недели две позже). «Вы, наши немецкие братья, – говорилось в этом адресе, – подали нам великий пример: социалисты Общегерманского Рабочего Союза и социалисты Эйзенахской партии, отрекшись от прошлых неприязненных отношений между собой, подали друг другу руку примирения. Дело примирения, таким образом, установленное вами, может и должно продолжаться повсюду. Необходимость этого общего примирения живо чувствуется в тех группах, которые мы представляем, и социалисты разных национальностей, призывавшие 3 июня 1876 г. в Берне на могиле Михаила Бакунина к забвению напрасных и достойных сожаления разногласий прошлого, выразили этим наши самые дорогие желания. Да, мы убеждены, что различные фракции социалистической партии, сохраняя свои программы и свою специальную организацию, могут вполне установить между собою дружеское соглашение... Мы вполне уверены, товарищи, что вы примете наше послание с теми же чувствами искреннего братства, которое руководило нами при составлении его. Примите вместе с тем наши искренние пожелания успеха вашим работам на конгрессе» .
Но германская социал-демократия, в лице своих вождей, отнюдь не была убеждена в том, что между нею и бакунинскими организациями возможно дружеское соглашение, а тем паче братское единение, при сохранении бакунистами программы и специальной организации. Руководители германской социал-демократии с такими сознательными марксистами во главе, как Либкнехт, Бебель, Браке, прекрасно понимали, что объединительные стремления Юрской федерации сведутся на практике к бесплодной попытке соединить несоединимое. Они имели основание даже опасаться, что участие социал-демократических партий в этой попытке может привести только к поднятию престижа анархического Интернационала и к внесению путаницы в умы некоторых социал-демократов.
Германская социал-демократия была уже тогда самой сильной политической партией рабочего класса во всем мире. Но и вне пределов Германии – в Дании, немецкой Швейцарии, Голландии, даже в Бельгии – социал-демократия приобретала все более и более прочную и широкую почву в пролетариате, между тем как бакунистские организации были очень слабы. Сознание или ощущение руководителями Юрской федерации внутренней слабости, немощи анархического интернационала и было, невидимому, психологическим источником их обвинительных стремлений. Недаром конгресс федерации в своем приветственном адресе к германской социал-демократии заявлял: «Необходимость этого общего примирения живо чувствуется в тех группах, которые мы представляем». Этим группам нечего или почти нечего было терять от организуемого их центром обвинительного международного съезда, наоборот, они могли рассчитывать, что много выиграют от него. Социал-демократия же, особенно немецкая, не испытывала потребности найти для себя опору во вне, в сближении с бакунистскими организациями; ее внутренние силы и жизнеспособность росли, так сказать, с каждым днем и все более и более проявлялись наружу, а «дружеское соглашение» с анархистами, как таковыми, могло только повредить ей.
Но как можно было ответить безоговорочным отказом прислать делегата на конгресс после таких выражений братских чувств и т. д., какими изобиловало послание Юрской федерации? И вот, в своем циркуляре о сроке созыва конгресса, федеральное бюро бакунистов радостно извещает: «Мы счастливы, товарищи, что можем сообщить, что в нашем конгрессе примут участие социалисты из Германии». В действительности же, «участие» это было менее чем платоническое. Но об этом ниже.
Свободное копирование
