В Лондоне - 1

Вскоре после прибытия вдовствующая императрица и королева специальным поездом отправились в Лондон, где они были встречены принцем Уэльским{75}. Английский король{76} был болен в эти дни, и не мог присутствовать. При этом я был свидетелем одного события, которое оставило у меня глубокое впечатление. Принц Уэльский был в утреннем костюме, но в связи с получением сообщения о смерти царя, которое обошло весь мир, у него на левой руке была траурная повязка. Когда императрица ее увидела, то спросила, по кому он носит траур. Он ответил, что по ее сыну, русскому императору и его семье. Императрица была крайне взволнована и еще на вокзале сорвала траурную повязку у своего племянника, наследника трона. Было ясно, императрица хотела этим подчеркнуть, что она не верила и не хочет верить в сообщения об убийстве императорской семьи.

Я внутренне убежден, что императрица вплоть до своей смерти сохраняла не только надежду, но также и веру в то, что она опять увидит императора. Известие о том, что императрица сорвала траурную повязку с руки принца, очевидно, молнией облетело дворец, так что, когда мы приехали, ни у кого не увидели черных повязок на руках. А на торжественном вечернем приеме двор не был в трауре, а при полном праздничном параде.

Если мы, лейб-казаки, Поляков и я, и заслужили отпуск после крымского периода, когда мы в течение двух лет выполняли обязанности лейб-казаков и камердинеров одновременно, то получили его в полном объеме в течение тех двух месяцев, пока императрица была в Лондоне.

Большую часть времени их величества были вместе, и в нас не было потребности. А мы могли гулять и наслаждаться жизнью. Для начала нам не особенно легко было передвигаться по лондонским улицам, не привлекая внимания. Мы гуляли в наших казачьих униформах, и их красочность в сочетании с нашими размерами и длинными волнистыми бородами привлекала к нам достаточно много любопытных, и не всегда из самых приятных.

Как известно, «Девушки с Лангелиние» есть во всех городах мира{77}. В первые дни мы здорово запутались в том, что мы должны посмотреть и куда пойти, но шеф личной полиции английского короля был чрезвычайно любезен и готов был помочь нам. Он составил для нас своеобразный боевой план, чтобы мы за короткое время смогли увидеть многое. Одновременно мы получили личную одежду, что помогло нам спокойно передвигаться. Во время длинных прогулок не очень-то весело было привлекать такое же внимание на английской улице, как слон на улице Копенгагена.

Поляков и я несколько дней обсуждали, можно ли сшить гражданскую одежду, но оставили это дело, так как наши русские деньги в Лондоне использовать было нельзя. Они имели такую же ценность, как обойная бумага.

Однажды мы пересилили себя и спросили у вдовствующей императрицы, не могли бы мы получить разрешение ходить в гражданской одежде, пока мы живем в Лондоне. Мы получили это разрешение, и одновременно королева Александра отдала распоряжение экипировать нас с ног до головы. Мы получили обыкновенный костюм, рубашки с соответствующими жесткими галстуками, которые сначала нас смущали, и жесткие английские шляпы-котелки. Мы не могли удержаться от смеха, Поляков и я, когда впервые увидели друг друга в непривычном обмундировании.

С этого момента жизнь у нас стала более спокойной, чем раньше, но наши бороды все же вызывали любопытство. Во время «уличных праздников» с проходом войск или чем-нибудь подобным мы приходили домой и снимали с бород несколько метров серпантина. В целом, по нашему мнению, английское население, достаточно радовалось победе, но еще больше радовалось миру, который последовал за войной. Конечно, всегда были люди, которые шумели и кричали по каждому поводу, но лучшая часть народа была спокойной и очень серьезной. Они слишком близко к сердцу восприняли эту войну, чтобы впечатления о ней могли быть стерты одним трактатом о мире.

 Императрица, конечно, радовалась возможности быть вместе с сестрой и семьей. Но она была очень серьезной во все время нахождения в английской столице. Я видел Ее Величество меньше, чем обычно, но было заметно, что она мысленно все время возвращается обратно в Россию... в страну, где она провела лучшие годы своей жизни и где она оставила самое дорогое из того, что у нее было.

Мой товарищ, лейб-казак Поляков, также тосковал по России, и в конце мая он испросил разрешение поехать домой, чтобы повидать свою жену и детей. Императрица сразу же дала разрешение, и гофмаршал князь Долгорукий позаботился о необходимых бумагах. Поляков получил билет на корабль, который доставил его прямо на Кавказ, и он проплыл назад весь путь, который проделали мы, но на этот раз не на английском военном корабле, а на русском грузовом пароходе. Он был счастлив в тот день, когда отправился в путь и радовался как ребенок, что увидит снова свой дом.

Вместо того, чтобы рассказывать о поездке Полякова, может быть, лучше сообщить о том, что он благополучно добрался до места назначения. Когда он приехал на Кавказ, то обнаружил, что там все еще очень неспокойно. Один день край был переполнен красными войсками, а на следующей неделе белые брали власть в свои руки. Поляков одновременно воспользовался случаем, чтобы передать привет великой княгине Ольге и ее мужу полковнику Куликовскому, которые переехали сюда из Крыма во время оккупации полуострова немцами. Они были в добром здравии, но не чувствовали себя в безопасности из-за постоянных волнений.