Когда мой призыв должен был возвращаться домой, князь Голицын спросил меня, не хочу ли я отправиться вместе с ним в Санкт-Петербург. Князь должен был каждый год приезжать к императору с докладом, и в связи с этим визитом организовывалась большая охота в окрестностях Санкт-Петербурга. Я сразу же ответил согласием, так как надеялся, что эта поездка даст мне шанс увидеть царя, в то время это было моим заветным желанием. Мое желание исполнилось гораздо быстрее, чем я ожидал.
Вскоре после того, как мы приехали в столицу, была организована большая императорская охота, где я и увидел царя. Это был один из самых больших дней в моей жизни. В следующий раз это случилось на большом военном параде в Санкт-Петербурге в октябре 1904 года по случаю крестин наследника.
Это был незабываемый праздник. Германский кайзер Вильгельм II был крестным отцом, а вдовствующая императрица Дагмар крестной матерью{21}. В те дни я и не догадывался, что позднее мне будет разрешено носить молодого царевича на руках – и не один, а бесчисленное множество раз. Если бы кто-то предсказал мне эту счастливую перспективу, то я бы не поверил. Я был поглощен только тем, что видел царя своими собственными глазами, и радовался, что, вернувшись домой, смогу рассказать всей станице об этом исключительном событии. Некоторое время спустя князь Голицын заболел и более не нуждался во мне. Когда он сказал мне это, то одновременно спросил, может ли он что-либо сделать для меня. Я немного подумал и спросил его, не сможет ли он помочь мне поступить добровольцем в лейб-гвардию императора. К счастью, князь был хорошим другом командира полка лейб-гвардии, и я сразу же был принят. Я был на седьмом небе. У казаков не было большего желания, чем служить нашему дорогому царю и быть к нему как можно ближе.
Вот, я и стал солдатом лейб-гвардии императора, и вслед за этим начался десятилетний период, который не был отмечен сколько-нибудь большими событиями, но имел самое большое значение в моей жизни. Лейб-гвардия царя насчитывала 600 человек. Половина из них состояла из кубанских казаков, вторая половина – из терских казаков. Мы поделили между нами караульную службу таким образом, что по очереди несли службу солдаты то одной, то другой половины полка{22}. Существовала разница и в нашей форменной одежде, хотя на поверхностный взгляд все выглядели одинаково. Мы, кубанцы, были горды тем, что царь предпочитает носить нашу униформу. Мы рассматривали это, как особый знак, хотя это всего лишь был выбор по вкусу царя.
Свободное копирование
