16 ноября 1920 года, Качалкино
Свершилось: я перешла жить к Вале.
Расскажу все по порядку. Десятого ноября вечером мы решили с его женой поменяться местами, то есть она перейдет к Мильде Ивановне, а я - к Вале.
В этот вечер мы сидели с Валей у топящейся печки. Мне было очень грустно: начиналась новая жизнь, что-то она несет с собой, страшно становилось за будущее.
Тих был и Валя, спокойно легли мы спать в одной комнате.
На следующий день с утра мы уехали в Москву, чтобы дать возможность без нас узнать всему Качалкино о случившемся.
Назавтра я приехала из Москвы, обедала в столовой, со всеми здоровалась, разговаривала. Никто ни намеком, ни взглядом не выдал, что знает. Все было по-старому. Вообще публика была огорошена таким смелым инцидентом, большинство оправдывало наш поступок, который считало очень оригинальным.
Я отдалась ему, но он не смог сделать меня своей женой.
'Дорогая, милая Наташа, я так изнервничался за последний месяц, особенно за последнюю неделю. Нервы совсем расходились, надо успокоиться, выспаться. Но только... не думай, что это бессилие, я скоро докажу тебе, что это не так. Наточка! Поверь мне'.
Три дня он не просил меня быть его. Страсть молчала во мне. Вчера я стала его женой. Как всегда, при коренных изменениях в жизни, стало необыкновенно грустно, хотелось плакать, жаль было своего девичества.
Я не думала, что я такой страстный человек. Я всегда холодная, спокойная... Сегодня страсть не дает покоя, напряжение достигло своего апогея, и надо признаться... я с нетерпением жду ночи...
***
Пришла ночь. Уже не было страсти, она куда-то пропала, а ведь казалось, что она должна была все возрастать. Валя целовал меня с ног до головы, его ласки были порывисты, страстны, а я была спокойна...
17 ноября 1920 года, Качалкино
Евдокия Георгиевна пригласила меня с Валей к себе на чай. Страшновато было идти: как мы себя будем чувствовать втроем, что я буду говорить с ней?
Все обошлось хорошо. Она шутила, была радушна и разговорчива.
'Это я, тебя любя, все делаю, - говорит она Вале, - я как свекровь, любящая вас'.
Воображаю недоумение качалкинцев: я была у нее, мирно пили чай! Теперь они ломают голову над этой загадкой.
18 ноября 1920 года, Качалкино
Сегодня Евдокия Георгиевна приходила к нам в гости. Разговор не вязался. Ей, конечно, очень тяжело было: ведь здесь каждая вещь, каждый уголок ей так много напоминал из того, что она потеряла.
Но со временем она привыкнет к своему положению.
Я так рада, что она уже больше не злится на меня.
19 ноября 1920 года, Качалкино
Сегодня я необыкновенно ласкова с Валей. Я чувствую, что он все дороже становится мне.
***
- А ведь я тебе ни разу не сказала: 'люблю'.
Он притих и долго лежал молча на оттоманке, грусть набежала на лицо.
- Дорогая Наточка! Я боюсь потерять тебя.
- Пока этого не может случиться.
24 ноября 1920 года, Качалкино
Тяжело. Опять начинают мучить сомнения...
'Для меня теперь нет женщин, ты только одна существуешь. Дорогая, славная Наточка!'
А что я могу ответить на эти слова?
Ведь я, скорее, люблю его любовь ко мне, а не его самого. Мне начинают надоедать его ласки, я с удовольствием ушла бы от них.
Иногда наступает скука, тяжелая, гнетущая скука...
26 ноября 1920 года, Качалкино
Слияния душ не произошло. Я осталась такой же замкнутой. Не умею я думать и мыслить вслух, а иногда и трудно бывает конкретизировать неясное. Смутны думы, они расплывчаты, как туман.
А Валя настойчиво просит делиться с ним всеми сомнениями, недоумениями. Может быть, в моем чувстве к нему и нет того стимула, который мог бы заставить меня быть с ним вполне откровенной?
И еще больше начинают одолевать сомнения... Что-то искусственное, натянутое чувствуется в нашей связи.
29 ноября 1920 года, Качалкино
Я начинаю больше чувствовать и ценить ласки Вальки, они теперь больше волнуют меня.
Валька часто говорил, что во мне еще не проснулась женщина, что я еще дитя в половом отношении. Что же? Это пробуждение? Страсть начинает говорить все сильнее.
***
Сегодня Валик необыкновенно ласков. Десятки нежных, певучих имен дает он мне. Тихая радость охватывает тело и душу от этих нежащих ласк и имен. Хочется без конца ласково, нежно целовать, переживать...
Свободное копирование
