Друзья, приезжавшие из Парижа, советовали: «Не пишите ничего о России, вы, наверно, будете слишком желчным... Мы переживаем начало мощного подъема народного энтузиазма, если бы вы видели Париж, митинги, манифестации! Это рождение безграничной надежды. Мы связаны с компартией, она увлекает воодушевленные массы! Россия остается для них путеводной звездой... Впрочем, вам бы все равно не поверили...» Только Борис Суварин придерживался иного мнения. Он говорил: «Необходима одна голая правда, самая неприкрашенная, самая грубая. Мы присутствуем при разгуле опасной глупости!»
Забастовки мая-июня 1936 года с неожиданной силой обрушились на Францию и Бельгию, приняв новую форму, которой заранее никто не предвидел: захват заводов. В Антверпене и Боринаже движение началось спонтанно, после выхода газет, сообщавших о событиях во Франции. Мои друзья-социалисты, многие из которых входили в профсоюзное руководство, были застигнуты врасплох, одновременно воодушевлены и растеряны. Леон Блюм шел к власти, провозглашая необходимость социалистических реформ, о которых накануне никто и не мечтал: оплачиваемые отпуска, национализация военной промышленности... Предпринимателей охватила настоящая паника.
Свободное копирование
