В 1938 году по призыву народного комиссариата здравоохранения СССР врачам крупных городов предложили добровольно помочь поселкам, селам, деревням. Там остро ощущалась нехватка квалифицированных медицинских работников. В Чечено-Ингушетии особенно плохо обстояло дело с хирургической службой.
На общем профсоюзном собрании врачей больницы отец, председатель профкома, добровольцем вызвался поехать в село Ведено на два месяца с сохранением места работы в Грозном.. Поддержали его почин еще два врача, его друзья-коллеги: грузин Иоселиани и русский Сеинов, отправившиеся в другие села. Сдав квартиру военного ведомства, мы выехали в Ведено и... остались там почти на 2 года.
В Ведено, бывшее когда-то столицей имама Шамиля, мы переехали из Грозного 20 августа 1938 года. Отец занял пост главного врача больницы и заведующего хирургическим отделением.. Мы жили при больнице в одноэтажном белом здании в отдельной двухкомнатной квартире, дверь в которую была с торца .
Величественны горы Кавказа. Когда я городской шестилетний мальчишка, вышел ранним утром на большой больничный двор, то был навсегда покорен той красотой, которая окружала меня. Горы, покрытые лесами, земля, припорошенная тончайшем слоем впервые выпавшего ночью снега, деревья, серебрившиеся под занимавшимся на седловине горы солнцем. На снегу следы елочкой. "Что это?" - спросил я девочку - чеченку с необыкновенным именем Куку , дочь завхоза больницы, которая на год или два была старше меня. Она таинственным шепотом рассказала страшную историю о том, как ночью приходила злая ведьма и бродила вокруг домов, Я почти поверил и вдруг увидел, что такие следы оставляют ноги гулявшей у дома курицы. Мы долго хохотали вместе. На короткие два года эта девчонка, ее братья и сестры были моими лучшими товарищами. Дом завхоза был напротив нашего. Рядом стояла сложенная из кирпича похожая на паровоз с высокой трубой печь, на которой взрослые готовили еду, а мы, малыши, жарили кукурузу.
Среди наперсников моих детских лет были ребята многих наций, населяющих Кавказ. Как все дети того времени, мы "воевали" в зарослях кукурузы, строили на холмах "укрепления", скакали на лошадях. Но в войнах мы никогда не делились на русских, армян, чеченцев, ингушей, кабардинцев. Мы были единой визжащей, смеющейся, бегающей, иногда дерущейся , кидающейся комьями сухой земли, арбузными корками безнациональной семьей. В Ведено на одной из улиц находилась пекарня и впервые здесь я почувствовал незабываемый божественный запах выпекаемого хлеба.
Отец развернул активную хирургическую деятельность. В горных районах многие люди страдали зобной болезнью, но боялись операции на шее. Многолетние паховые грыжи спускались до колена, но останавливал страх перед ножом незнакомого хирурга, жившего далеко в Грозном. Первые же удачные операции, выполненные отцом, привели в восторг излечившихся и слава об искусном хирурге разнеслась по горам, откуда лавиной хлынули пациенты. (Сохранились фотографии 1939 года некоторых больных, которые я до сих пор демонстрирую в назидание своим медикам- студентам) Не однажды я видел, как. приезжавшие за выздоровевшим родственники привозили барашка, резали, свежевали его, готовили шашлык, из бочонков наливали сухое вино и праздновали избавление от страданий со своими избавителями. Плохо выполнить операцию было невозможно.
Свободное копирование
