21.20. Все почти в сборе, нет только четверки Юры Бессергенева. Ребята работали на съеме вещей, и вот почему-то задерживаются. Начинаем тревожиться.
В голову лезут всякие мысли. На память приходит позавчерашний контакт с агитатором от движения Карабаха. Что мы знали об этом движении? Что мы знаем до сих пор?
Агитатор пришел под вечер, завязался разговор.
Сергей Хардиков:
"К нашим ивановским соседям пришли два ары - агитаторы комитета "Карабах". Принесли бумагу с воззванием об освобождении их руководителей. Один вскоре ушел поискать где-нибудь чачи (без пузыря такой вопрос не решить). А второй устроил небольшую пресс-конференцию. Парнишка горячий и, вроде бы, искренне верит в то, о чем говорит. Но противники ему достались достойные: Костя, Нурик, и Гвоздь. Я слегка послушал эти жаркие споры про армяно-азербайджанские отношения и ушел мыть посуду. Вода остывает, а скоро дежурство сдавать (но бумажку его я переписал).
Вот эта бумажка.
"Мы, нижеподписавшиеся, считаем, что общенародное Карабахское движение является одним из наиболее ценных результатов процесса перестройки и демократизации советского общества. Благодаря Карабахскому движению Армянский народ впервые получил возможность громко, не боясь репрессий, подобных сталинским и времен застоя, заявить о волнующих его проблемах. Задержание членов комитета "Карабах" и активистов движения, надуманные обвинения в их адрес и аморальная кампания травли средствами массовой информации в дни тяжелой трагедии Армянского народа - антидемократичны, антинародны и оскорбительны для нас. Только немедленное освобождение всех задержанных может убедить нас, что перестройка в нашей стране не является очередной политической кампанией, направленной на обман мирового общественного мнения.
Ф.И.О. (место жительства, место работы)".
Короче, парни пришли в восторг друг от друга, но каждый остался при своем мнении”.
Этот парень, Вартан, хорошо говорил. Он против геноцида. Мы тоже. Только в одном не смог его понять и убедить его не смог. Говоря о вражде к армянам со стороны азербайджанцев, он приводил множество фактов, начиная со времен турецкого геноцида.
- Они враги нам, и мы должны быть готовы защищаться. Мы будем стрелять, если нас вынудят к этому.
- В кого стрелять, Вартан?
- В наших врагов.
- Но ведь азербайджанцы - это не только мужчины, но и женщины, и старики.
- Они все враги.
- Значит, всех надо убивать?
- Если нас заставят. Мы не станем стрелять первыми.
- А дети, Вартан?
- Дети тоже азербайджанцы. Они вырастут.
- Вот это и есть геноцид. Ведь ты против геноцида?
- Против.
- Как же тогда ты проповедуешь геноцид по отношению к другому народу?
- А знаешь, что они делают сейчас? Они присылают нам телеграммы с пожеланиями новых землетрясений! Они громят санитарные вагоны и оставляют на лекарствах устрашающие надписи. Это геноцид!
- В любом народе есть экстремисты. Но дети невинны. Никто из нас не может выбирать, где и кем ему родиться. Но каждый может и должен выбрать, как жить и каких взглядов придерживаться.
Кровь порождает только кровь. На геноцид нельзя отвечать геноцидом, какой бы сладостной не казалась месть. Потому что этот процесс неостановим. Кто-то должен опомниться первым. Но вот уже несколько лет идет война в Нагорном Карабахе, и нет ей конца. Жив ли ты, Вартан? И когда придет конец националистическому безумию на Земле?
* * *
Готовим ужин, ждем ребят, обмениваемся новостями.
- Здесь есть улица Интернациональная, - рассказывает Виктор Фитисов. - Все дома на ней, в 2-3 этажа, построены пленными немцами. Ни один не пострадал, представляешь?
- Сегодня встретили группу спасателей из Казани, - говорит Андрей Волков. - Они на поезде 11 суток добирались!
Да-а, на этом фоне наши мытарства по пути сюда кажутся смешными.
* * *
22.12. Юриной бригады все еще нет. Они работали в районе Треугольника. Решаем отправить на поиски тройку Ван-Хардиков-Аубакиров. Контрольный срок их возвращения 24.00. Все встревожены. С Шынгысом уже обговорили все пришедшие в голову варианты.
Сергей Хардиков:
"Время уже позднее, народ собрался с работы. Нет только группы Митрича: Гвоздев, Аюпов, Петренко. Они работали где-то в микрорайоне "треугольник" (это 8 км от нашей базы). На весь микрорайон там осталось 5 9-этажек, остальные рухнули. Костя со своим звеном сегодня тоже там работали. Говорят, дома такие, что чихнешь - и все завалится. Страшно к окнам подходить.
Время 9, уже 10, уже 11 вечера. Темень полная. Налобники никто с собой не брал. В голову лезут самые мрачные мысли. Почему до сих пор нет ребят?
Несколько вариантов. Первый (самый худший) - их увезли армяне, обмыть снятие вещей. Нам много раз предлагали такое: ужин, чача, баня и т.д. Но из всего звена алкаш один Гвоздев. Петренко не пьет вообще, остальные не любят. Второй - рухнул дом. Такое тоже возможно. Но тот, кто принимает вещи на улице, должен остаться в живых и давно бы сюда прибежал.
Ван мрачно возражает:
- Если дом завалится на бок, то может накрыть и нижнего.
Третье - их могли посадить на ножи ростовские орлы. Короче, нервы натянуты, как струны".
24.00. Никого нет. Выходим на улицу. Решаем обратиться за помощью к патрульным. Бьет озноб: не то от холода, не то от ожидания. Хреново это. И непонятно.
Сергей Хардиков:
"Терпение лопнуло. Мы с Ваном и Нуреком отправляемся на розыски. Идем по середине улицы (чтоб домишко какой-нибудь на голову не упал). Я обращаю внимание на армейские патрули автоматчиков, которые проверяют все автомашины. Возникла мысль: "В городе ведь комендантский час, может, парней просто задержали?" Но на нас солдаты не обращают внимания. Тормозят только армян".
Они появились в 24.20, если можно так обозначить перевалившее за полночь время дня. Не могли отказать людям и трудились в свете налобных фонарей, по-спелеологически.
Олег Гвоздев:
"Мы с Бессергеневым за этот день спустили вещи из 4 квартир. Работали до глубокой ночи. Последнюю квартиру обслуживали уже при свете свечей и налобного фонаря. Домой явились уже около 23 часов. Шеф с ребятами уже не знали, что и думать и выслали в район работ встречающих".
- Слушай, - говорит Бессергенев. - Они нам любые деньги предлагали, только бы мы не уходили. Представляешь? Простые такие люди! Что делать-то оставалось? Вот и работали. А каково было от денег отказываться?
Каждый из нас повстречал здесь своего дьявола-искусителя...
Теперь ждем группу ушедшую на поиски.
За ними отправляется Андрей Волков и еще кто-то - недалеко, посмотреть, а то так можно всю ночь друг за другом гоняться.
- Вот уж Нурик вернется, - сумрачно говорит Гвоздь, оборачиваясь к своим “ударникам”. - Он вам всем хоботы позаворачивает, работягам!
Сергей Хардиков:
"...Тут нас догоняет Андрюха Волков. Парни вернулись на базу.
Приходим домой. Я раззеваю пасть и свирепо рычу на наших лоботрясов. Но мужики устали настолько, что нет сил даже огрызаться. Оказывается, Игорек Петренко им подсудобил: уже вечером подписался разгрузить еще одну квартиру. А как впряглись, чуть не сдохли. Тяжело. Работали при свечах.
Простой советский ветеринар кричал: "Назови любую цифру, сколько скажешь - столько заплачу! Только снимите все".
* * *
Олег Гвоздев:
Мужики, кто хотел, устроили отвальную. Неплохо отличились в борьбе с зеленым змием. Мне, от усталости, что ли, ничего в рот не лезло. Проглотил кусок хлеба, запил компотом, задавил в себя 25 граммов водки и завалился в спальный мешок".
Андрей Волков:
"Напоследок оторвались. Снабжение для нас (в смысле - спасателей) - обалдеть. Мужики вон шутят, что потом во всех экспедициях будем с кислыми минами вспоминать обо всех этих чревоугодных приятностях. По-моему, мне теперь ничто аппетита не испортит, еслив мы после того, как вытаскивали трупы, преспокойно обедали".
Сергей Хардиков:
"Отвальная не удалась. Парни выхлестнулись спать. Я, Ван, Шалыга, Волков боремся с зеленым змием до 3 ночи. Все это в жарких спорах о спелеологии и т.д."
Олег Гвоздев:
"Все, конается наша армянская "апупея".
