Сергей Хардиков:
"На месте второй вешки, поставленной нашим биолокатором, нашли труп мужчины. Мы с Саней Ваном и Ержаном идем подобрать для него гроб нужного размера (плохо, когда гроб маловат, и покойника приходится в него втискивать). Гробов рядом стоит целый штабель, но все они мелкие или без крышки. Идем вдоль этого штабеля. Доходим до каких-то складов при госпитале. Здесь стоит длинный ряд гробов с мертвецами. На гробах мелом подписаны фамилии покойников. Вьется целый ряд иностранных журналистов: откинули простынь, закрывающую лицо, и фотографируют крупным планом. Это мужчина (на гробе надпись - "Ашот Петросян") Губы уже сгнили, и мужик улыбается чудовищным оскалом. А они снимают.
Рядом засели в засаде французы с кинокамерами. Ждут, когда мы с парнями понесем какой-нибудь гроб. Тоже хотят заснять.
Приносим гроб к завалу. По дороге я даю интервью журналисту из Монголии (поначалу я его принял за казаха). Журналистка из ФРГ снимает вплотную, как мама Зарины бьется в истерике возле гроба с телом дочери. Тягостное зрелище.
Я отхожу к костру, курю. Все. У меня какой-то моральный спад. Словно я запрограммировал себя до какого-то рубежа - откопать эту Зарину. Не могу заставить себя подойти к тому мужику. Его откапывают Бессергенев, Шалыга и Петренко. Не знаю, что у них там получилось, но мужик падает на Игоря. Игоря чуть кондратий не хватил, когда он осмыслил, что сидит в обнимку с покойником.
Прибежал какой-то ара:
- Гыр-гыр! Где-то здесь лежит беременная женщина. Приехала из Карабаха.
Начинаем вяло рыть. Пошли вещи. Мужик хватает какой-то раздавленный чемодан и убегает. "Папина" родня вокруг возмущенно ропщет:
- Не верьте ему, нет здесь никакой женщины, его шмотки интересуют.
Мы плюнули и пошли в лагерь москвичей сворачивать нашу палатку".
* * *
Не могу забыть, как откопали на лестничной клетке сразу группу погибших. Кран поднял плиту, и в куче штукатурки показались девичьи волосы. И мужчина, из стоявших вокруг, вдруг узнал, припал к этим волосам, гладил их, счищал песок, пока его не подняли, не отвели в сторону.
Осторожно расчистили лопатами завал и увидели всю картину. Они выбегали на лестничную площадку, когда дом сложился. Могучего телосложения мужчина лежал ничком, пробитый насквозь арматуриной. А девочка, лет четырнадцати, с прекрасным чистым лицом, так и осталась в проеме двери в бегущей позе со вскинутыми руками. Страх и боль на нетронутом этом лице.
Писать нет сил.
В душе все спекается коркой.
Слишком "громко" пишу. Но какие найти слова, чтобы выразить, не забыть потом все это?
* * *
Сергей Хардиков:
"Пришла машина с обедом, идем хряпать. Что характерно, раньше, как снимешь с завала труп - бежишь руки в хлорке полоскать. Перчатки снимаешь и выбрасываешь. А сейчас просто ополоснули ручки "Hibidil-ом" (канадский антисептик), продезинфицировались и вперед. Сидим, макароны жуем.
Что мне здорово нравится - стоит толпа бездомных и их родственников получать бесплатный обед. Подходит толпа в спецовках и касках (то есть мы). Армяне сразу уступают место у раздачи продуктов:
- Кушайте, парни.
Взяли, едим. Подлетает какой-то ара:
- Ребята, сосиску хотите?
- Давай.
Он приносит полный армейский термос сосисок:
- Берите, кому сколько надо.
- Спасибо.
Аюпов спрашивает:
- У нас что, теперь новый "папа"?"
Смеемся. Наверно, это страшно, когда человек полностью привыкает к Смерти. Эта ежедневная работа с трупами делает нас равнодушными к старухе с косой. Так что смеемся и прикалываемся мы вполне искренне.
Юра Бессергенев у нас главный прораб на раскопках. Он же главный строповщик. Крановщик слушает указания только Митрича, сколько бы другие ни жестикулировали. Мы почему-то решили, что благодарный армянский народ должен поставить Юре памятник - Митрич держит над головой руку с оттопыренным большим пальцем (сигнал "вира")".
* * *
Вечером подняли стаканы за упокой души найденной нами девочки и всех погибших в Армении.
Сергей Хардиков:
"Папа" привез 2 бутылки коньяка и 2 палки финской колбасы "салями":
- Помяните сегодня мою дочь.
Что мы, соответственно, и делаем. Так как у нас скопился излишек водки, перед сном мы употребили уже не по 100, а по 200-300 граммов. Профилактика и дезинфекция.
Что интересно, кошмары меня по ночам не мучают. Иногда, когда засыпаешь, в голове бьются обрывки песен "Наутилуса" и "Кино". Да тем более, напашешься за день. Хотя Гвоздь говорит, я как-то ночью кричал во сне матом".