авторов

1427
 

событий

194041
Регистрация Забыли пароль?
Мемуарист » Авторы » Nina1918 » Великая Отечественная Война (часть 3-я)

Великая Отечественная Война (часть 3-я)

07.11.1941 – 24.12.1941
Москва, Московская , Россия

Деревня Саларево была в 7 километрах от Москвы. Заводская баня – в 2 километрах от деревни. А наши хозяева мылись в русской печи. Натопят ее, подложат солому, чтобы от пола не жгло, таз перед собой и моются. Такая дичь.

А дома в Смоленщине, Рязанщине – не оштукатурена, мох торчит между бревнами. В некоторых домах – затянуты паутиной.

Следующая наша, довольно длительная остановка была в д. Саларьево, в 7 км от Москвы. Москву бомбили и нас мимолетом тоже. Собранные мною осколки я сдала в музей военно-медицинского факультета в Томске.

Из управления фронта пришло указание, что на участке обслуживаемой нами дороги вблизи г. Гжатска (сейчас Гагарин) лежат незахороненные трупы. Создали комиссию, человек 8. Из медработников в нее вошла я. На место прибыли: дорога перегорожена стволами деревьев – заминировано. Пошли в обход по заснеженному лесу рядом с дороой, шли один за другим, след в след. Не подоровались.

Убитые мальчики – солдаты были из латышской дивизии. Только что надели обмунидирование, даже белые портянки от кирзовых сапог не успели посереть. Позы были разные: кто в позе бега, кто – стрельбы, кто держался за перевязанный лоб. Доставали у них патрончики с адресами родных для сообщения им. У одного мальчика я достала прощальное письмо для своей девушки. Это место было при подъезде на мост через реку, дальше возвышенности, за ней шли бои за г. Гжатск (г. Гагарин).

Для захоронения решили спустить с насыпи. Было трудно, т.к. насыпь дороги засажена кустарником, а у трупов руки и ноги по сторонам, цеплялись за кусты. Спустили. Стали рыть могилу. Земля промерзшая, корни переплетены. Уже потемнело: немецкие самолеты низко летают над нами, пули свистят над головами. Стоило немного потеснить наши войска, как мы бы оказались в руках противника и погибли.

Поняли, что могилы не выкопать и решили похоронить в землянке около дороги. Надо было поднимать трупы на насыпь, на дорогу.  А это было сделать еще тяжелее. Самолеты с красными, синими огоньками продллжали летать. Пули свистели над нами. Начали грузить в машину – крытую полуторку. Трупы погрузили, а куда самим? Мужчины разместились в пространстве между руками и ногами трупов, а меня посадили в кабину с шофером. Сколько-то отъехали, хоронить в землянках не решились, т.к. они могли быть заминированными.

Решили везти в свою часть, в д. Саларьево, доложить командиру полка, а не рисковать, может быть, отъехать назад и захоронить в землянке. Но командир полка, по договоренности с председателем сельсовета, решили захоронить в нашем же селе. Весь день, без осведомления жителей, рыли могилу в потемках – захоронили.

Я-то об этом узнала от хозяйки, у которой мы с Витей жили, а ее дочь – секретарь сельсовета. Хозяйка говорит: “Вот почему ты такая бледная приехала». Полк наш было окружен, отдельные товарищи – единицы (комиссар полка) появлялись у нас. А мы – лаборатория – какое-то время находились на Ленинских горках, затем на даче Калинина – 45-й километр по Каширскому шоссе.

Здесь мы отметили встречу Нового, 1942-го, года. Я к спинке кровати привязала небольшую елочку и украсила конфетками и что-то сделала из марли. Глядя на меня, Яша Гавриленко сделал то же. Елку украсили сигаретами и четушкой.

ФОТО. 26 ноября 1941 года. Г. Москва. Фотография после отступления.

Демина Елена Ивановна

Безденежных Иван Семенович

Конькина-Безденежных Лидия Васильевна

Киселева Нина Васильевна

Киселев Виктор Петрович

В Ленинских горках мы побывали в доме, где жили В.И.Ленин с Крупской. Комната у него очень скромно обставлена: рабочий стол, венские стулья, шкаф-библиотека. У Крупской – обстановка живших ранее богачей. Наши мужчины даже помылись в ванной Ленина. Общался с ними охранник В.И.. рассказывал, как проводили испытания парвого трактора в горках. Ленин не любил охрану. В горках мы были 7 ноября 1941 г., когда был парад на Красной площади.

В 1941 году при защите Москвы погибали десятками тысячами. Командующий был Буденный. Когда командующим обороны стал Жуков, потери с ним сократились в 2 раза.

На полях поднимали листовки, сброшенные немцами с самолета: “Русь! Победа будет за вами. Но каша будет с вашими городами”. Лично я такую листовку не поднимала – рассказывали. А поднимала – где сын Сталина, Яков, в компании с немецкими офицерами чокается и выпивает. Призываели сдаваться, что даже сын сдался. Это, конечно, неправда. Монтаж.

В 1941-42 гг мы были в Москве после отступления. Москва была замаскирована: площади и большие дома раскрашены на скверики и небольшие домики. Окна заклеены белыми бумажными лентами, чтобы не повредились от воздушной волны. Улицы забаррикадированы меками с песком, рельсами. Проезд был возможен по отведеным улицам с ругалировщиками. Вся военная техника на фронте (танки, пулеметы и пр.) замаскированы натянутыми над ней полотнищами с ветками деревьев.

Январь месяц 1942 г всем составом лаборатории мы в штабе Западного фронта в Сокольниках проходили специализацию по токсикологии, бактериологии и другим методам исследования.

И на базе нашей лаборатории был сформирован СЭО № 46 – санэпидотряд 3-го Прибалтийского фронта.

У нас был сохранен весь личный состав и лабораторное имущество (автоклавы В.П. зарывал к землю при отступлении, сохранились). 6 декабря 1941 года началось контрнаступление наших войск под командованием Г.К.Жукова, К.К.Рокоссовского, И.С.Конева. по Волоколамскому шоссе.

Мы, сформировавшись в СЭО № 46, выехалив воинские части в первых числах февраля месяца 1942 года по Волоколамскому шоссе. Населенные пункты были разрушены. Торчали только трубы. Остановились для работы в небольшом сохранившемся домике около разрушенного сгоревшего госпиталя. Когда его фашисты подожгли, наши раненые из постельного белья делали веревки и пытались выбраться через окна, но немцы в них стреляли.

Я не удержалась, полазила по развалинам этого госпиталя. А через дорогу, на возвышенности, была виселица, на ней висели 6 повешенных партизан, их не снимали, для обозрения. Поодиночке оставшиеся в живых люди возвращались в свои населенные пункты. Одна старушка около оставшейся несгоревшей трубы делала себе укрытие из искареженного железа. Бомбежкам и обстрелам подвергались почти ежедневно, если даже не было активных наступлений. Мы знали иногда, в какие часы будет налет, и шли в укрытие. Однажды наше отделение проводило работу в артиллерийском полку. Разместилось в землянке. Вырыли землю так, что из неудаленной земли оставили как бы стол, кровать. В стене вырыли квадрат земли – печь.  Так обогревались, на столе стоял термостат, работали.

На день поднимались наверх, работали на воздухе, в машине, вблизи от артиллерийского оружия, но к 6 часам вечера снова уходили в землянку, так как ежедневный был обстрел по нашей артиллерии.

В летние и зимние месяцы 1941 г. Размещались в д. Луковинка Калининской области. Улица из одного ряда части сохранившихся домов. Ночной налет и сбрасывание бомб вдоль улицы. Я не выдерживала, выходила на улицу смотреть и куда-нибудь в укрытие прятала голову. Виктора не могла поднять с постели – лежал спокойно.

В конце этой деревни, на возвышении стояла не совсем разрушенная церковь. В ней укрылись немцы, а наши войска продвинулись дальше. Когда шло подкрепление, из этого укрепления их «косили». А они ежедневно шли и шли. В один из осенних дней был сильный дождь. В траншеях они сидели в воде, а ночью мороз, говорли, что минус 50 градусов. Отдельные уцелевшие раненые шли обратно, в медсанбаты, шинели подняты, коробом, просили у нас попить.

Однажды меня направили на выполнение задания в одну из рот полка. Пришлось идти через поле. Пули свистели мимо моей головы. Знала, что уже пролетели, и все равно не выдерживала – падала. Стреляли в меня – больше никого не было. Когда до землянок дошла, получила замечание, что я их рассекречиваю. А их не видно. Надо было заползать в них – они вровень с землей.

Второй значимый случай. Возвращалась я в часть, в лесу захватила меня ночь. Я не знала – на своей я территории или противника. Выхожу на опушку леса, а  с противоположной стороны выходит мужчина. Видно, что в шинели. А кто он? Наш или немец? Наган у меня был на поясе под шинелью. Я достала его из кобуры, переложила в карман шинели. Держу в руке, жду, что будет. На мое счастье заскрипела повозка, и слышу русскую речь. Я – к ним. Спрашиваю, как пройти к деревне Луковинка. Указали путь. И еще было несколько случаев, когда когда идешь в военную часть и подвергаешься налету, бомбежке и обстрелам.

Был случай, когда ночью пришлось зайти в сохранившийся дом. Он был набит нашими солдатами.  Все спали на полу, сплошь занимая его. Мне поставили два стула, ножками между  руками и ногами. Так я спала. Если спала.

А когда смотрела, как бомбят лес, где был в это время муж, было очень тяжело до его возвращения.

Когда часть размещалась в г. Туле, ездили в Ясную поляну, могила Л.Н. Толстого скромная: обложена дерном, без памятника и цветов, как он и завещал.

Опубликовано 16.03.2016 в 18:53
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Юридическая информация
Условия размещения рекламы
Поделиться: