Я не изменила своего решения и 12 февраля 1945 года в первый раз пришла к половине девятого утра в Пашков дом.
- Пойдемте, я познакомлю вас с сотрудниками, - сказал Петр Андреевич.
И мы впервые вошли вдвоем в Толстовский кабинет.
Но прежде чем приступить к рассказу об Отделе рукописей, каким я его застала в 1945 году, я должна рассказать о коренных переменах в нашей семейной жизни тех лет.
Павлик все еще работал в НИКОИ, но стремился изменить направление своей исследовательской деятельности. Поставив себе цель заниматься ядерной физикой, которая была в то время вершиной науки, Павлик довольно скоро ее достиг, перейдя в Институт химической физики к академику Н.Н. Семенову, где потом проработал до конца жизни. То подразделение института, куда он перешел, было как бы прикомандировано к И.В. Курчатову, возглавлявшему работ) над атомной бомбой. С 1948 года Павлик начал часто и надолго уезжать (до полугода) на полигон в Семипалатинск. Приезжает, побудет какое-то время дома и снова уезжает. Мы с Юрой как-то уже свыклись с этим. Павлик не только подолгу отсутствовал, но и письма его, шедшие через военную цензуру, приходили редко и не по одному, а пачками — очевидно, цензоры их копили, а потом прочитывали сразу.
Но в 1945 году до этого было еще далеко и пришлось прежде всего взяться за наши бытовые проблемы.
Свободное копирование
