26 октября. Воскресенье. Ночь Привет!
Я лежала и мечтала о Полинезийских островах, прозрачном океане и огромных мудрых черепахах. Представь, мне сразу стало легче! Да, я не могу путешествовать физически. Но ничто не мешает мне закрыть глаза и создать реальность внутри себя.
С мамой мне тяжело. Я многого не пишу, но характер ее все портится и портится. Война довела ее стрессами и болезнями до ужасного состояния.
Электричества опять нет. Холодно. Мы сидим в квартире без света. Воду натаскали на третий этаж ведрами. Мне нельзя поднимать тяжести после ранений, но я стараюсь не думать об этом.
Слабо горят маленькими огоньками две газовые конфорки на печке — это все наше тепло. Отопление в жилье отсутствует несколько лет. Мама вздыхает и жалуется на боль в спине — застудила поясничный нерв.
Хотела написать стихи, но — увы. Свечки закончились, и тебя, Дневник, я пишу, поймав лунный луч, который струится из окна.
Люди для меня — создания загадочные и непостижимые. Может быть, поэтому я стараюсь фиксировать почти каждый случай из своей жизни?
Например, совсем недавно в газете «Молодость» было чаепитие. И меня тоже пригласили попить чаю. Инициативу проявила Бухгалтер:
— У нас торт! — сказала она, загремев чашками. — Садись, мы тебя угостим.
Я, поблагодарив, села. Мгновенно из-за стола выскочили четыре сотрудника и покинули комнату. При этом я услышала шепот: «Ее фамилия — русская... с русскими мы за одним столом не сидим». Уйти сразу я сочла неуместным. Поэтому выпила глоток чая, откусила кусочек тортика. Он был, кстати, старый, засохший, с чьего-то дня рождения.
Бухгалтер, заметив, как ее приглашение повлияло на остальных, сильно покраснела и тоже вышла из-за стола. Я осталась в полном одиночестве, среди наполненных чашек чая. Встала. Попрощалась. Ушла. Больше я с ними чай не пью.
Никогда.
При встрече мы все так же улыбаемся друг другу.
Еще у нас в редакции есть телефон. Он всегда занят. Народ разговаривает, названивая в разные города. Когда я один-единственный раз спросила:
— Мне можно позвонить? Алан, заместитель шефа, ответил:
— Можно, но мы вычтем деньги из твоей зарплаты.
Что с людьми сделала война? Как она озлобила их... Я никого не виню. Просто не понимаю.
Свободное копирование
