В 1927 году на 5-ом съезде Русского Студенческого Движения в Клермоне, Елизавета Юрьевна была выбрана кандидатом в члены Совета Движения. Практически с этого момента начинается её миссионерская деятельность. Формально она должна была ездить по Франции с докладами на собраниях русских общин, разбросанных по всей стране. Сама она писала в своих отчётах, что чаще всего эти лекции превращались в духовные беседы, более того она говорит, что «С первого же знакомства завязывались откровенные беседы об эмигрантской жизни или о прошлом, и мои собеседники, признав вероятно, во мне подходящего слушателя, старались потом найти свободную минутку, как бы поговорить со мной наедине: около двери образовывались очереди, как в исповедальню. Людям хотелось высказаться, поведать о каком-нибудь страшном горе, которое годами лежит на сердце, или об угрызениях совести, которые душат. В таких трущобах (где она чаще всего бывала) о вере в Бога, о Христе, о Церкви говорить бесполезно, тут нужда не в религиозной проповеди, а в самом простом - в сочувствии».
Её рассказ как она посещала шахтёров в Пиренейских горах, на юге Франции и с какой ненавистью она была встречена этими несчастными людьми, как только начала свою «проповедь» - заслуживает особенного внимания. С чтением лекций о «добре и зле», с призывами в «состраданию к ближнему» - без душевного сочувствия к людям, не возможно было выступать и философствовать, когда страшная нищета и болезни шахтёров - всё это требовало незамедлительных действий. Её предложение провести беседу, было встречено враждебным молчанием и потом злобными словами: «Вы бы лучше нам пол вымыли, да всю грязь прибрали, чем доклады читать!» Она сразу согласилась:
«Работала усердно, да только всё платье водой окатила. А они сидят, смотрят… а потом тот человек, что так злобно мне сказал, снимает с себя куртку кожаную и дает мне со словами: «Наденьте… Вы ведь вся вымокли». И тут лёд растаял. Когда я кончила мыть пол, меня посадили за стол, принесли обед, и завязался разговор.» В результате беседы выяснилось, что один из шахтёров был на грани самоубийства. Елизавета Юрьевна решила, что невозможно оставлять его в таком состоянии. Она решила уговорить его и отвести к знакомым, где он смог бы восстановить свои душевные силы и веру в жизнь.
В следующей своей поездке в Марсель, целью которой было спасение двух русских интеллигентов наркоманов, она совершенно бесстрашно вошла в притон, и буквально вытащила силой из него молодых людей. Следующим действием, она посадила их на поезд и сама отвезла их в семью, (в деревню) где они, работая на природе, постепенно стали приходить в себя.
На этих двух примерах, (а таких случаев было много) можно сказать словами самой Е. Ю. «то что я даю им так ничтожно, поговорила, уехала и забыла. Каждый из них требует всей вашей жизни, ни больше, ни меньше. Отдать всю свою жизнь какому-нибудь пьянице или калеке, как это трудно». Она продолжала ездить и читать доклады по всей Франции, но каждый раз «лекции» переходили в человеческое общение. Душеспасительные разговоры, чаще всего переходили в конкретные действия с её стороны: она старалась помочь больным, осиротевшим детям, отчаявшимся от одиночества и нищеты женщинам… Она всё чаще стала задумываться о том, что же необходимо сделать для этих несчастных людей и как она должна поступить СЕГОДНЯ. Всё больше Е. Ю. понимала, что она обречена идти по пути самоотверженного милосердия.
Свободное копирование
