Учиться нам оставалось несколько месяцев, и вся атмосфера была насыщена ожидание скорых перемен. С Риммером мы закончили изучение теоретической части выполнения легководолазных работ и методов использования АСИ (аварийно-спасательного имущества) в борьбе за живучесть корабля. Теперь нам предстояли тренировки на корабле живучести. Помню, первую лекцию по водолазному делу Риммер, в духе сороковых-пятидесятых годов, когда говорилось о приоритете всего советского, в крайнем случае, русского, начал со слов:
- Издавна на Руси водились "водолазные люди".
Помню, я механически записал эту фразу, а потом, на самоподготовке, читая конспект, задумался, а что, собственно, делали на Руси эти "водолазные люди". Понятно, Англия -там был флот, нужно было осматривать днища кораблей, были доки, нужно было ремонтировать ворота доков, были причалы, водолазам и с ними хватало работ. А на Руси до Петра Первого ничего этого не было и "водолазным людям" совершенно нечего было делать под водой, разве только за девками да бабами подглядывать во время купаний.
Конечно, с Риммером я своими сомнениями, на всякий случай, не поделился, но понял, то это было из серии "Россия - родина слонов". Но возвращаюсь к тому, как "водолазными людьми" готовились стать мы.
Корабль живучести "Аракс" стоял на одном из морских заводов. Это был трофейный немецкий эсминец, выведенный из состава боевых сил флота. На нем были оборудованы бассейны для тренировок легководолазов и отсеки, для проведения учений по борьбе за живучесть. В переборках и трубопроводах в этих отсеках были искусственно выполнены пробоины, в которые могла подаваться вода. Необходимо было заделывать их с использованием находящегося здесь же АСИ.
Несколько раз наш знаменитый автобус подвозил нас к проходной завода, и мы шли на "Аракс". Больше всего нравилось мне с аквалангом погружаться в бассейн. Так приятно было холодной таллиннской весной поплавать в тёплой воде бассейна. Под конец мы сдавали зачёт: нужно было найти какую-нибудь деталь на дне бассейна или отпилить кольцо от небольшой трубки, установленной на стенке в специальном зажиме.
Помню, порадовал нас Лёшка Клыков. Получив задание отпилить кольцо, он погрузился с ножовкой и исчез. В связи с тем, что стенки и дно у бассейна были металлические, вода казалась темной, и погрузившегося человека видно не было. Прошло минут пять, слышно, что Лёшка пилит, но пора бы ему уже и подниматься. Мы все погружались со спасательным концом, который страховал кто-то из ребят наверху. Риммер говорит, спросите, как он себя чувствует - это один раз дёрнуть за конец, в ответ Лёха тоже дёрнул один раз: все нормально. Проходит ещё несколько минут, Лёшка не появляется.
Тут мичман-водолаз, обеспечивающий наши спуски, говорит: - Ребята, погрузитесь кто-нибудь, посмотрите, что он там делает, а то как бы он нам весь корабль пополам не распилил.
Парень нырнул, всплывает, хохочет. Оказалось, Лешка пытается отпилить кольцо от огромной трубы, по которой вода подаётся на заполнение бассейна. Ему там до вечера работы хватило бы. Используя страховочный конец, упирающегося Леху извлекли из воды.
За живучесть мы боролись так: трое или четверо человек, одетых в гидрокомбинезоны, заходили в отсек. Мичман, заведующий установкой, открывал задвижку и из одной из "пробоин" начинала хлестать забортная вода. Используя АСИ, мы рано или поздно заделывали "пробоину". Так как гидрокомбинезоны от долгой эксплуатации были только относительно гидроизолирующими, те, кто дольше возились, выходили из отсека более мокрыми. Не знаю, можно ли это назвать материальным стимулом, но все пытались заделать пробоину как можно быстрее.
Под руководством капитана 3 ранга Кирьянова мы изучали 37 миллиметровый зенитный автомат 70К. Слушать Александра Ивановича было одно удовольствие. Перлов всевозможных он выдавал множество, жалко, почти ничего не сохранилось в памяти.
Помню, как он объяснял нам действия наводчиков в бою. У зенитки два наводчика: горизонтальной и вертикальной наводки. Поймав цель в коллиматоры, наводчик нажимает на педаль открытия огня, но стрельба идёт только тогда, когда нажимают оба наводчика одновременно. Кроме того, среди орудийной прислуги имеется установщик курса, который вводит поправки на курс, скорость и угол пикирования или кабрирования самолёта, отклоняя коллиматоры от линии ствола таким образом, чтобы, когда наводчики видят цель в коллиматорах, ствол смотрит в ту точку, где будет самолёт, когда до него долетит снаряд. Александр Иванович комментировал нам то, что происходит после введения поправок и потери наводчиками цели так:
- Возмущённые таким неслыханным безобразием, наводчики с удвоенной энергией начинают вращать приводы наводки, пытаясь скорее найти предательски уведённую от них цель. Дальнейшее изучение 70К шло в таком же духе. Капитана 3 ранга Кирьянова почти всегда можно было найти в компании капитана 2 ранга Бака.
Кирьянов и Бак были почти одновременно переведены в наше училище в 1957 году. Квартиры они получили не сразу, какое-то время жили вместе в гостинице, что, наверное, и способствовало возникновению между ними дружбы, над которой подшучивали в училище. Бывало, на первом курсе стоишь дневальным на КПП, не торопясь, проходит тучный Бак.
Козырнув в ответ на твоё приветствие, произносит слегка гнусавым голосом:
- Будет выходить Кирьянов, передайте, что жду его в "Астории" (ресторан рядом с училищем).
Через несколько минут на КПП влетает невысокий, худощавый, стремительный в движениях Кирьянов. Голос у него был хрипловатый и прежде, чем что-то сказать, он слегка откашливался:
- Кхм, кхм, Бак не проходил?
- Так точно, прошёл, приказал передать, что ждёт вас в "Астории".
- Добро, - произносит Кирьянов на бегу, устремляясь к "Астории".
Кстати, к Баку я на первом курсе с началом занятий был назначен оповестителем. Тогда большинство жителей Таллина, как и других городов СССР, не имели телефонов в квартирах. Поэтому в ТМУ первокурсников закрепляли каждого за определённым офицером или преподавателем.
В случае какого-то ЧП или тревоги в нерабочее время, мы должны были бежать к ним на квартиру и оповещать их о событии. Нам раздали адреса наших "подопечных" и Кулларанд сказал, что в личное время мы должны будем выйти в город и пройти по этим адресам, чтобы знать, кто где живёт. Поскольку это было в начале октября, а официальное увольнение нам светило только после 7 ноября, мы с энтузиазмом отнеслись к легальной возможности лишний раз вырваться на время из стен родного училища. Очень быстро я нашёл квартиру Бака, после чего успел ещё на пару часов заскочить к маме. Через несколько дней я снова попросил у Кулларанда разрешения выйти в город, чтобы найти местожительства моего оповещаемого.
- Филимонов, вы же уже ходили искать квартиру капитана второго ранга Бака.
- Я в тот раз не нашёл.
- Хорошо, идите. Но если вы ещё раз подойдёте ко мне с такой же просьбой, вместо города вы после отбоя пойдёте драить гальюн. Имейте это в виду.
Я заверил Кулларанда, что на этот раз найду местожительство Бака обязательно и больше к нему не обращусь.
- Я тоже почему-то в этом уверен - ответил Кулларанд.
Выйдя за КПП, я сразу поехал к маме.
Свободное копирование
