На снимке: В кабинете ДВС.
С.О. Жуховицкий, Н. Горбатенко, О. Филимонов, М. Юшко, М. Вачедин
У нас в расписании появился новый предмет - ДВС (двигатели внутреннего сгорания). На два оставшихся года он стал одним из основных предметов.
Вёл его Семён Осипович Жуховицкий. Выше среднего роста, худощавый, с копной черных кудрявых волос, редеющих на макушке, с носом с горбинкой, он был фанатиком дизелей.
Жуховицкий не прощал ни малейшего проявления пренебрежительного отношения к своему предмету. Механика на судне он считал главным лицом и приучал нас относиться к этому званию, не должности, - трепетно. Механик не может не быть классным специалистом, считал он и стремился дать нам как можно больше знаний.
- У настоящего механика должна быть чистая белая рубашка и грязные руки, - любил говорить он.
- Запомните, на флоте нет такой должности - хороший парень. Главное, какой ты специалист, а не какой человек. Будь ты самый хороший - расхороший парень, но если ты плохой механик - грош тебе цена. И ни один капитан не будет держать такого "хорошего парня" у себя на судне. Действительно, судно в море являет судном до тех пор, пока работает его двигатель, как только двигатель отказал, судно превращается в железную коробку, подвластную стихии, то есть, опасную для жизни.
Чего только не было в кабинете ДВС, которым он заведовал. Форсунки дизелей разных типов, топливные насосы, поршни, шатуны. Стояли разрезанные вдоль и поперёк небольшие двигатели. Все это мы должны были щупать, вертеть, разбирать и собирать.
По дизелям у нас были такие же атласы, как и по котлам, но в отличие от Степанова, он разбирал с нами чертёж каждого дизеля, указывал на его сильные стороны и недостатки. Он все время держал нас в напряжении, вызывая, как в школе, к доске то одного, то другого. Настольной книгой для нас стали "Судовые двигатели внутреннего сгорания" Чумаченко.
Жуховицкий требовал, чтобы теорию мы знали назубок. С лёгкой руки Эдика Стрижевского, который учился курсом старше нас, к нему прилипла кличка "Фирка Жуховицкий". И хотя звучала она несколько фривольно, в ней не было пренебрежения, было уважение к его фанатизму и доля восхищения. Хотя, порой ребята и бурчали по поводу его требовательности.
Поскольку мы стали старшим курсом в нашей роте, был составлен список, кто из нас будет заступать в наряд дежурным по роте. Попал в этот список и я. Больше я дневальным в наряде не стоял.
Среди первокурсников-механиков русской группы выделялось несколько человек. Был парень по фамилии Куриленко, он отслужил срочную в кремлевских войсках в роте почётного караула. В училище он сразу стал штатным знаменосцем. Кстати, ассистентами при знамени стали тоже двое первокурсников - бывшие солдаты. Куриленко кое-что рассказывал о своей службе в Кремле.
Хотя это и было время, получившее позже название "хрущёвская оттепель", многие из того, что касалось Кремля, оставалось тайной за семью печатями.
С удивлением мы узнали, что между Кремлем и зданием КГБ существует тоннель, по которому можно проехать на машине. Рассказывал он много забавных историй, происходивших при встречах ротой иностранных министров и глав государств. Особенно это касалось, как тогда писали в прессе: "недавно сбросивших колониальное иго" стран Африки и Юго-Восточной Азии.
Поступил в училище двоюродный брат нашего Вани Кичко. И хотя по годам он был старше Вани, в разговорах его называли "младшим Кичем", а Ваня стал "старшим Кичем".
Был мастер спорта по борьбе легковес Ковалёв. С ним сразу сдружился наш любитель борьбы и чуть ли не штатный фотограф училища Вовка Мизгирев.
Но самой колоритной личностью был Арсо Васильевич Бобель. Невысокого роста брюнет с большими черными глазами, обрамлёнными длинными черными ресницами, с крупной головой, он был уроженцем Одессы, и воплощал в себе самые типичные черты жителя этого легендарного города. Хороший товарищ, убеждённый враг всякого намёка на дисциплину, хохмач, имевший в запасе остроумный ответ на любой вопрос, моментально находящий выход из самой сложной ситуации, он сразу стал любимцем курсантов и головной болью всего командного состава училища.
До этого на два курса старше нас учился на водительском отделении его брат, тот носил фамилию Христопуло. Он тоже был не подарок для преподавателей и командиров рот, его тоже знало всё училище, но до младшего брата ему было далеко. О проделках Бобеля ходили легенды. Жалко, не помню ничего конкретного, сохранился в памяти общий фон. Арсо всегда умел увильнуть от любой неприятной работы и был неизменным ведущим на наших ротных вечерах. Когда наше училище заняло первое место среди мореходок, для обмена опытом в ТМУ приезжал начальник Одесской мореходки. Рассказывая ему о проблемах, Аносов упомянул и Бобеля, на что одессит ответил: - У тебя один Бобель, и ты от него стонешь, а у меня пятьсот таких Бобелей.
У водителей достопримечательностью среди первокурсников стал грузин Мн-нов. На все училище он прославился, когда улёгся спать в разрезанную головную часть парогазовой торпеды, установленной в качестве учебного пособия в одном из кабинетов цикла военно-морской подготовки. Вечером, не заметив его, помещения цикла, как всегда, опечатали. Проснувшись один и в темноте, он переполошил все училище, пытаясь выломать изнутри запертые двери кабинета. На самоподготовке ребята как-то у него на столе увидели письмо, где он сообщал родителям, что скоро уходит в плавание в Швейцарию, он перепутал ее со Швецией, куда регулярно ходили суда Эстонского пароходства, о чем он успел наслышаться в училище. При этом он намекал, что для этого ему потребуются дополнительные расходы.
Правда, в училище Мн-ов не задержался, слишком уж явно выпадал он из наших порядков и дисциплины, а обаяние и весёлая бесшабашность, не лишённые и трезвого расчёта, присущие Бобелю, у него отсутствовали.
Свободное копирование
