10 Окт<ября>. Прохладно и прекрасно ясно, как у нас в сентябре. Разгар гона пятнистых оленей. 12-го собираюсь ехать, но колеблюсь между Сидеми и Гамовым. Достал 20 м. полихромной пленки.
У китайцев все сделки бывают на слово, им не нужно счетоводов, кассиров и банков. Напротив член пушной бригады, следуя во всем примеру Ильича, все записывал и шагу не делал без документа.
Диалектика, материализм и все это (марксизм, ленинизм) повторяется на тысячи ладов и будет повторяться до тех пор, пока многое множество людей нашего Союза в отношении какого-то Икса не придут к единству. Дело, конечно, не в том, про что говорят… Возьмем, к примеру, какой-нибудь полит-старатель непрерывно много лет подряд говорит непонятное слово Фим, и когда через лет 10 я, наконец, понимаю, что вместе с произнесением слова Фим сцепляется целый ряд жизненных событий, благоприятно влияющих на мою литерат. деятельность, то я вдруг начинаю понимать значение слова Фим и сам при необходимости говорю: «Фим!» Иной, открыв этот секрет, приходит в такой наивный восторг, тут же перед всеми выворачивается, пишет автобиографию, сводя все свои прошлые мученья к погибельному индивидуализму вплоть до блаженного пресуществления в коллективе «Фим», другой, наоборот, все время что-то делал за кусок хлеба, слушая по радио, между прочим, и «Фим», но, не придавая ему значения ни малейшего, и вдруг, когда ему однажды сказали нечто против «Фима», он возмутился и спросил: «А как же без Фима?» — и с тех пор сухо и бесстрастно, как нечто абсолютно бесспорное, стал повторять «Фим». Третий говорит: «А черт его знает, может быть и правда все Фим!» Четвертый: «Нет ничего, Фим — это ерунда, но я не буду спорить из-за ерунды, нужен вам Фим, пусть будет Фим. Признаю и подписываю и действую часто во имя Фима». Так из разных углов сходятся разные люди в единстве дела, и от их согласного труда жизнь как зерно наливается, и труд отдельного человека, имея поддержку других и даже вызывая сорадование, приводит субъективно многих к счастью, а объективно к накоплению материальных ценностей в обществе. Вот когда нальется все зерно жизни и поспеет и каждое в себе самом даст гарантию будущего урожая, то вот тогда и делается спор за Фим таким же смешным и, главное, непонятным, как было это в схоластике и у нас очень недавно в споре о двуперстии.
Собственно говоря «молчи!» ведь это для дураков, а умный и дельный человек этому даже рад: дураки замолчат и, значит, ему можно будет что-то делать и даже сказать, потому что «умный»-то человек всегда сумеет сказать…
Явление личности, единственной неповторяемой, есть условие «любви» (в этом и состояла вся эта болезнь: рождение личности).
Огромная часть человеческого «счастья» состоит в разумном заботливом устройстве своей личной повседневности. Вот вчера, наконец, я собрался вымыть свою чернильницу, сделать свежих чернил и стал писать не обломком карандаша, а чернилами. Я вернулся сразу к своему писательскому настроению, и мне стало хорошо. Если же это «счастье» устройства продолжить до чьей-то любящей заботливой руки, то…
Поэзия случая . Рассказываю в этой книге о том, что сам видел своими глазами, а о чем слышал, то буду ссылаться на того человека, от которого слышал. Иные глупцы говорят, будто пишу от своего имени, оттого, что ношусь со своим «я» и что нужно писать не «субъективно», а «объективно». Вот именно затем и пишу от своего «я» из-за правды: свой опыт достовернее, что видел своими глазами. А еще пишу так, потому что так мне дано описывать случаи, а не события. Много разъясняет в этом фотография. Сотни снимков сделано мной на Дальнем Востоке, из них десяток найдется, бесспорно, художественных и не в смысле подобия живописи, а именно тем, что живопись дать не может: художеством не события, а случая. Вот голубой песец на острове Фурунгельм. Чтобы схватить убитого нами баклана передними ногами перекинулся через трещину в скале, сквозь эту трещину видно море и лодки. Попробуйте так нарисовать, и люди не поверят, скажут «неестественно, выдумка»… И они будут правы, п. ч. живопись занимается событиями, а это случай, и только фотография может убедить, что именно так это было. Точно так же и в литературе есть поэзия событий и поэзия случая. Был один момент в природе поздней осенью, когда льдинка на солнце сверкала до того похоже на рыб, что чайки спускались… Можно, конечно, представить этот наш случай событием и написать рассказ, но вероятность будет в сто раз меньше, чем если я напишу, что просто видел это сам однажды осенью в районе Плещеева озера. Редко до крайности, когда настоящий художник вкладывает свое искусство в фотографию и дает нам художество случая. Потому редко, что нельзя надеяться на случай. Наоборот, очень часто крупный писатель пишет очерк, только пишет он снисходительно, поэмы, романы — вот искусство, а фото, очерку всерьез отдается поэт так же редко, как искусству фото художник. Поэзия случая или очерк хорош тем, что дает жизнь самого материала. Вот увидит мастер, обрадуется, вот бы сделать этот случай событием, — хвать! а оно уже само сделалось: материал-то живой и говорит сам за себя. Переделывать — хуже будет. Поэзия случая (очерк) протягивает руку фотографии и фото — к кино.
…чтобы читатель вместе с автором побывал на Д. Востоке.
Свободное копирование
