Производственному предприятию требуются
«Особая природа психологического мира художника ставит его в уникальное положение в обществе. Не являясь непосредственным создателем материальных ценностей в их сугубо прагматическом смысле, он, между тем, находится в состоянии постоянного творческого напряжения. Художник творит новые миры, существующие только в его воображении. Постоянная готовность к творчеству, обострённое восприятие жизни и ощущение её противоречий порой приводят художника к конфликтным отношениям с окружающими. Массовое сознание не понимает и осуждает такое существование. Обывателю непонятен строй и ритм жизни, далёкой от размеренности и расчётливости. Обыденная жизнь художников часто материально неустроенна и психологически противоречива».
Я снова осталась без работы. Что поделаешь – творческая натура не терпит жёстких рамок рутины. Жёсткие рамки рутины слишком ограничивают вселенский размах мысли творческой натуры.
Я снова осталась без работы. За долгую трудовую жизнь у меня в запасе имелась пара-тройка приличных профессий, но не хватало стажа по специальностям, и, как следствие, - отсутствовали перспективы на высокую зарплату и карьерный рост. Если ранее все увольнения проходили насколько спонтанно, настолько и безболезненно для моей ранимой психики, то на этот раз всё было иначе. Возраст ставил определённые ограничения, а деньги были нужны, как никогда.
Некоторые подруги, осевшие в солидных конторах или даже раскрутившие собственное дело, ранее приглашали меня к себе, но теперь в один голос уверяли, что на данный момент все места заняты. Более того, после подобных просьб со мной переставали общаться. Возможно, у них, действительно, не было времени, поэтому я не обижалась.
Последний год на последней работе подкосил меня не только материально, но и морально – начальство в упор не замечало моих стараний. Единственно верным решением являлся уход. Огромным минусом был факт моего заочного обучения в вузе. Быстро сообразив, что великовозрастная студентка никому не нужна, я решила помалкивать о своих проблемах.
Оставив в покое нервничающих знакомых, я поселилась в Интернете. После отсылки сорокового резюме и безумного счёта, за который злые связисты пригрозили отключить телефон, с глобальной сетью пришлось завязать. Ответы всё равно не приходили. Журналистов и художников в городе – как собак нерезаных. Впрочем, вру. Собак стало мало. То ли поели, то ли поубивали. Нет, скорее – съели. Убить собаку, так ведь ещё увезти куда-то надо, закопать или сжечь, а на это тоже требуются средства. Кстати, губернатор повелела убрать от метро ларьки с шаурмой. Столько лет они стояли, что никто и не вспомнит, когда появились, словно всегда были. А теперь – убрать. Точно, собак съели, и миссию можно считать выполненной.
Как-то я съездила на «Нарвскую», в редакцию одной из популярных газет о здоровом образе жизни. Мне объяснили, что надо писать статьи о лечебных травах и дедовских методах избавления от хворей, а также, если читательских писем не набирается на выпуск номера, придумывать вопросы от имени Васи Иванова из Заполярья или Фёклы Петровны из села Седьмая Серёдка и отвечать им, подробно и доходчиво. Для зачисления в штат следовало послать по электронной почте какой-нибудь материал, а лучше – целую подборку, чтобы стало ясно, подхожу или нет. Я сочинила замечательный опус, но ответа не получила. Всплыло ощущение дежа-вю: год назад это уже было – только газета называлась иначе и находилась в другом районе. Позвонила знакомой писательнице. Та посмеялась над моей наивностью, объяснив, что, благодаря такому несложному фокусу, некоторые редакторы не обременяют себя выплатой гонораров. И предупредила, чтобы я не вздумала браться за распечатку текстов на дому. Система похожая: обезденежевшие лохи печатают сотни страниц, сдают на проверку, а потом им говорят, что ошибок много, и денег не платят.
Поначалу я храбрилась, пытаясь развлекаться, насколько это возможно. Звонила по объявлениям: «Требуются на съёмки в кино», «Набор в массовку», но везде твердили одно и то же: «Киностудия «N» набирает людей для участия в рекламных роликах и массовке. Вы приезжаете к нам, Вас вносят в базу данных. Заплата от 500 рублей в день - за участие в массовке, до 500 долларов – если Вам дадут роль в рекламе. За постановку в базу данных Вам надо заплатить …» Вот тут суммы варьировались, от 1 до 2,5 тысяч рублей. Конечно, на подобные студии я не ездила.
Но мной завладела идея промелькнуть в толпе перед кинокамерой, изображая безымянную участницу хоть какого-то времени и события. Мечта идиотки почти сбылась, когда Кирюха скинул мне на мыло телефончик фабрики грёз, где он сам время от времени подрабатывает на заднем плане в разных сериалах.
У входа на киностудию «Панорама» не было ни аллеи звёзд, ни гигантской вывески, ни небоскрёба, сияющего на солнце зеркальными окнами. Был большой, неожиданно тихий, старый двор в центре города, заставленный машинами, мотоциклами и велосипедами. Перед ничем не примечательным подъездом пиротехники экспериментировали с задымлениями.
Меня пропустили в просторный «колодец», чистый и светлый, действительно, сверкающий современными стеклопакетами со всех этажей. Вымощенный двор занимали столики, стулья и тенты – подобие кафе, на них, развалившись, покуривали … настоящие артисты!!! И ещё – настоящие артисты прогуливались по этажам, разговаривали с кем-то, примеряли костюмы… После артистов я, наконец, разглядела гримёрки и костюмерные и заметила суету, царящую вокруг. Короче, мне там всё понравилось.
Не смотря на то, что со мной поговорила хозяйка студии, направившая меня к бригадиру и сказавшая, что снимать меня, обязательно, будут, иллюзии насчёт захватывающей подработки рассеялись, как фальшивый туман из бракованной дымовой шашки. Бригадира не оказалось на месте, вечером я позвонила ей домой. Она задала первый и единственный вопрос: «Вы – артистка?» Нет, не артистка. Далее следовал почти тот же текст, который уже приходилось слышать, только денег не попросили. Несколько дней я даже ждала, что меня пригласят хотя бы привезти фотографии, но потом пришлось утешиться тем, что совершила бесплатную экскурсию в святая святых бандитских сериалов, и – чем чёрт не шутит? – всё-таки, мои данные там оставили.
Через месяц-другой развлекаться уже не хотелось, но веру в светлое будущее поддерживали газеты. Пресса пестрела объявлениями типа: «Производственному предприятию требуются…», «Объявляется набор сотрудников…», «Крупная компания приглашает…». Я решила пойти на конвейер. Соседская Лидка работала на заводе по производству кетчупов. Она жаловалась на адский труд и изматывающий график. Но Лидка – любительница заложить за воротник. А я – не пью! Поэтому решила, что справлюсь, и собралась на конвейер.
Однако, реальность оказалось не такой замечательной. Я с удивлением узнала, что в нашем районе нет больших предприятий, а тратить по 4-5 часов в день на дорогу – никаких денег не захочешь.
Куда я только не ездила, куда только не названивала! Половина телефонов в газетах – сотовые. Менеджерам по персоналу компании оплачивают мобильную связь. Мне её никто не оплачивал. На сотовый за пару недель ушло столько, сколько уходит, обычно, за два-три месяца.
Особо не заморачиваясь, я подумала, что надо заняться чем-то привычным и позвонила по объявлению: «Требуется няня в детскую комнату при торговом центре в Озерках». Меня попросили привезти 500 рублей, якобы, для оформления пропуска. Не санитарную книжку, не трудовую, а 500 рублей. Я поинтересовалась у девушки: «Это – платная биржа?» Девушка разнервничалась и сорвалась на крик: «Мы работаем от прямого работодателя! Вы что, хотите, чтобы мы бесплатно работали?!» Да мне фиолетово, как вы работаете. Просто только что говорила, что заплатить придётся за оформление пропуска (странный пропуск, загранпаспорт в ОВИРе стоит дешевле), а через минуту оказалось, что я должна оплатить нелёгкий труд оператора.
Среди многих заинтересовало объявление: горничной на турбазу, до 30 сентября, зарплата от 15 тысяч, питание и проживание бесплатно. Позвонила. Условия соблазняли, пока не оказалось, что комнату придётся делить с поваром. Жаль, - турбаза отпадает. Одной из странностей моей души является желание одиночества. Дольше всего я продержалась на двух работах, где у меня был свой кабинет. Отдельный кабинет. На первом месте я проработала 11 лет, на втором – 8. Остальные годы трудового стажа неровными долями распределились между полутора десятками официальных мест, плюс –работы по договорам.
По одному из объявлений я позвонила в переводческую контору - там надо было тупо корректировать тексты, причём, знания иностранных языков не требовалось. Поехала в центр. Мне предложили два теста: сверку русского и непонятного иностранного, о поливе комнатных растений, плюс исправление ошибок в русском тексте. Женщина, проводившая меня в кабинет для тестирования, вышла, заперев дверь на ключ. В голове завертелись неприятные мысли. Как вообще можно запереть человека и уйти? А, если, не дай бог, пожар? А если у меня клаустрофобия? Потом, странно было искать ошибки в языке, которого не знаешь. Ладно ещё, знаки препинания, цифры и названия месяцев – с этим проблем не возникло, остального я просто не поняла. В-общем, пропустила треть ошибок, и меня не взяли. А на русский тест даже не взглянули. Всё к лучшему: прокорпев полчаса над заданием, я осознала, что не готова сидеть пять дней в неделю по девять часов (а то и больше, переработки везде приветствуются) и выискивать блох в языках, представления о которых не имею.
Одна беседа меня сразила. Само объявление звучало вполне прилично: «Требуются женщины в банные комплексы». Я вспомнила баню на Балтийском вокзале, куда мы всей семьёй ездили в 70-е годы: огромное четырёхэтажное здание, от входа – широкая ковровая дорожка, вдоль стены – длинный ряд гардеробов, и мы, получая пальто, давали гардеробщикам монетки, а гардеробщики не просто подавали верхнюю одежду, а ещё и помогали её надеть! Бассейн, детский бассейн, душевые, парные, парикмахерская, кафе, автоматы для чистки обуви и автоматы с одеколоном; в раздевалках всех отделений – фены, полотенца, тапки, напитки в бутылках и в стаканчиках, и автоматы с газировкой. И – лифт! Помимо широкой лестницы. Вот такие банные комплексы я себе представила и позвонила.
Современная интерпретация подразумевала набор в сауны, с предоставлением интимных услуг. От неожиданности из головы вылетел весь словарный запас, в ответ на моё сдавленное: «Э-э…» девушка хихикнула: «Учитесь читать между строк!» От скуки мы потрепались. Выяснилось, что я им подхожу. Сказала, что буду иметь в виду, но пока поищу что-нибудь другое.
Другое искалось долго и безуспешно.
Удивительно много размещалось объявлений о наборе администраторов в массажные салоны - приятных в общении женщин, от 35 до 50 лет. Вспомнив совет девушки из службы набора в «банные комплексы», поняла, что администраторы в подобных заведениях должны выполнять роль надсмотрщицы в борделе. Проявился нездоровый интерес: как это всё выглядит? Позвонила, договорилась о встрече.
У метро «Звёздная» ко мне подошли двое: женщина и парень. Посмотрели на меня и попрощались. Я потребовала объяснений. Они покрутили пальцем у виска и удалились.
Дома я долго вертелась у зеркала: что их не устроило? По возрасту подхожу, симпатичная, одета нормально. Может, подвели мои честные глаза, которые не умеют врать?
Настал день, когда пухлая трудовая книжка стала раздражать своим потрёпанным видом, а денег не оставалось даже на дорогу.
Ранее мне доводилось трудиться монтажницей радиоприборов, маркировщицей в «почтовом ящике», воспитателем в детском саду, художником-оформителем в цирке, кружководом в пионерлагерях, методистом, начальником отдела кадров, и чего-то ещё. Неофициально я работала корреспондентом, диспетчером на телефоне, агентом по недвижимости, учительницей, гувернанткой, куратором выставок, торговала на улице постельным бельём, расписывала на дому стёкла и плела корзинки из шпона…
Обращаться на биржу не хотелось. Я там уже была. Как и на трёх платных биржах, в разное время. На обычной бирже за два месяца мне предложили одну работу – маляром. Я гордо заявила, что художник – это не маляр, а … художник! Хмурая тётка фыркнула: «Какая Вам разница, что малевать. А малярам платят хорошо, да и пользы от них больше!» На всех платных меня обманули. Им нужны были только деньги. Договора составлялись так, что за трудоустройство соискателей биржи не несли никакой ответственности. Успокаивало лишь то, что не одна я такая дура. Для того, чтобы вручить денежку приветливой симпатяшке, обещавшей достойную работу и зарплату, приходилось стоять в очередях.
Так что биржи отпадали. Я снова взялась за газеты.
Большинство объявлений являлись ловушками сетевого маркетинга.
Особым спросом пользовался неквалифицированный труд. Поразмыслив, решила пойти в уборщицы и немедленно позвонила по объявлению «Требуется дневная уборщица в ночной клуб». В выходные дни, по тысяче за смену. Устраивало и то, что клуб находился в получасе неспешной прогулки от двери родного подъезда.
Объём работы шокировал. Три этажа, две лестницы, двадцать туалетных кабин, кабинеты начальства, мужская и женская раздевалки, не считая залов. Уборщица, работающая на этом месте уже 8 лет, проводила меня до автобусной остановки и поведала, что поломойкам спецодежду не выдают, питаться надо за свой счёт, а в случае, если качество уборки начальству не понравится, зарплата за смену не начисляется. На всю работу уходит 10 часов в день. По стошке за час. Мы договорились, что я позвоню ей в понедельник. Она вздыхала: «Что делать? Деньги-то нужны!» Видимо, мне деньги нужны ещё не до такой степени.
Круг поисков постепенно сузился до границ микрорайона. Рядом с домом, до 30-40 минут ходьбы, кишмя кишели магазинчики, магазины, универсамы, супер- и гипермаркеты, на дверях которых стабильно вывешивались объявления с жирным заголовком: «Требуются».
И вот однажды я направила стопы на собеседование в ближайший «НИштяк». На входе восседала жгучая брюнетка с рацией, маркировавшая все предметы из сумочки – если они могли продаваться в гипермаркете: сигареты, зажигалки, жвачки, носовые платки, салфетки, солнечные очки, расчёски, авторучки и прочую мелочь. На выходе содержимое сумочки вновь проверялось.
Заполнив анкету, я отправилась к метро «Гражданский проспект». Потому что на работу без обучения - раскладчицей товара - брали только туда. Съездила. Не понравилось. Ехать не понравилась. Далеко и долго. Тем не менее, пообещала явиться назавтра, одевшись по форме: белый верх, чёрный низ, чёрная закрытая обувь. Чёрной закрытой обуви у меня не было. И купить было не на что. Весной я мечтала о чудесном отпуске, поэтому в моём гардеробе появились прехорошенькие открытые чёрные лодочки, из натуральной кожи, производства Германии, дорогие и, как теперь оказалось, ни на что не годные. Потом я прикинула, что у меня есть осенние боты и зимние сапоги. Сапоги, конечно же, по летней жаре не очень покатят, но они, как ни странно, выглядят изящнее неутеплённых бот. Получалось, что, в случае чего, придётся носить сапоги. Мало ли где потребуется такая же форма!
Когда я знакомилась с полем деятельности уборщицы, на перекрёстке Просвета и Энгельса обратила внимание на бесплатные маршрутки, курсирующие от метро «Гражданский проспект» до «Гранд-Каньона». Теперь сообразила, что могу сэкономить на поездке. Повернула на проспект, потопала в направлении подземки. Шла и переживала о своей бестолковой жизни, пока не споткнулась взглядом о нечто необычное.
За киоском «Пошив и ремонт обуви» чудил мужик. Безрукий бомж, держа в зубах объёмный пакет, пристроился, сгорбившись, на край одной из бетонных клумб, кинул пакет на другую, и, не обращая внимания на грохочущий город, начал деловито развязывать ртом несложный узел. Вот пакет раскрылся, мужчина боднул его, повалив набок, зубами подхватил за нижний угол и вытряхнул содержимое на клумбу. Я пригляделась – это были свежие бутерброды с сыром, между которых в пыльной траве поблёскивал влажным срезом солидный кусок масла. Видно, богатый завтрак откололся бедолаге в какой-нибудь забегаловке. Бомж подобрался к еде поближе, попробовал присесть, но его высокий рост не позволял достать булку. Тогда он тяжело поднялся, снова опёрся задом на вторую клумбу и, вытянув вперёд шею и широко расставив ноги, как жираф на водопое, наклонился и прихватил зубами бутерброд… Возникла мысль помочь ему, но я сразу прогнала дикое желание. Чем я могла ему помочь? Ел он и без
Бесплатную маршрутку нашла быстро. По дороге названивала по другим объявлениям, выписанным на отдельные бумажки. Записалась на собеседование в «ИКЕА» и «Ленту», которая в Парголово. В «ИКЕА» ехать долго, но бесплатно, только сначала до развозки минут двадцать пробежаться. А в «Ленту» нужны только кассиры, с обучением. Поехала на собеседование в «К-Раута» и «РЕАЛ», в «Гранд-Каньоне».
В «К-Рауте» сказали, что только что взяли молодого человека на последнюю свободную должность продавца. В «РЕАЛе» оказалось, что стажироваться надо в Московском районе, от метро «Парк Победы» ходит развозка. Я отказалась. Анкета в этом заведении порадовала пунктом: «Согласны ли Вы, чтобы предоставленные Вами сведения прошли проверку в органах МВД»? Толку было отвечать на сто вопросов, если работа у чёрта на куличках.
На другое утро проснулась, потянулась, подумала: а почему бы снова не заглянуть в наш «НИштяк»? Если не получится, тогда - в Парголово. Заодно засеку, сколько времени добираться. Жаль, что в «Ленте» на Композиторов вакансий нет, идти до неё – как до парголовской, но всё-таки, по городу, а не вдоль загородного шоссе.
Как и накануне, обождав на улице до 10-00, поднялась к пункту охраны. Там собралась целая толпа. Девушка, с которой я уже разговаривала, вышла с общими объяснениями, а потом кивнула мне: «Пойдёмте!» Я зашла в кабинет и сказала, что согласна на постоянную работу. Девушка улыбнулась и определила меня на обучение кассиром-контролёром. Я согласилась. Всё одно – никуда, без умения работать с кассой, не устроиться. Опять же, если пойму, что не справлюсь, в другое место на кассу и наниматься не стану. А пока – надо со следующего дня выходить на пятидневную стажировку, форма одежды известна.
Пришла домой, в порыве вдохновенья затеяла стирку. Выворачивая карманы, нашла в джинсовой жилетке пятихатку. Теперь можно было обзавестись мокасинами. Приняв находку за знак судьбы, воспрянула духом и до глубокой ночи зависла на телефоне, забив на приближающуюся сессию и снимая стресс ненужной болтовнёй с умирающими от любопытства приятельницами.
Что касается работы на кассе, на самом деле, решение далось нелегко: а вдруг, ничего не получится, - мозги-то шиворот-навыворот устроены. С другой стороны, сейчас главным стимулом должна быть насущная потребность в деньгах, за которую стоит поломать все стереотипы, замысловатыми узорами выложенные на стенках моей черепной коробочки. Даже странно, ладно бы, мне с детства внушали, что я – гений, а так – откуда амбиций-то понахватала? С чего взяла, что вся такая уникальная и оригинальная, да ещё хочу быть по заслугам оцененной и востребованной? Может, как раз, по заслугам и есть? А, коли так, будем искать новые пути. Жить-то хочется. И чтоб зубы не болели. И за бугор съездить. И помогать детям растить моих внуков. И у родителей не брать, краснея, подачки с пенсий.
За 350 рублей, на втором этаже торговика в нашем квартале, я выбрала чёрные туфли, больше похожие на галоши. На учёбу шла, одевшись, как положено: оказавшиеся удобными, как тапки, говнодавы, чёрные тёплые брюки (для ношения в холодные зимние месяцы, а сейчас на улице - 25 выше нуля), блуза классического покроя от нового, всего раз надёванного костюма. Выглядела очень прилично.
Первый день поразил. Народ пёр на кассы с тележками, заваленными всякой всячиной. «Учительница» на эту смену еле успевала сказать мне пару слов между обязательными обращениями к покупателям «Здравствуйте!», «Благодарим за покупку! Ждём Вас снова!» На обеденном перерыве я обалдело спросила: «Это всегда так?», она засмеялась: «Что ты, сейчас отдыхаем! Посмотришь, что в выходные и праздники делается!» В этот день я узнала, что здесь периодически отоваривается Валуев, что по жизни он ещё габаритнее и колоритнее, чем на экране, что обслуживать его – целое реалити-шоу, все бегут фотографироваться, просят автографы.
Пообщавшись в курилке с замученной молодёжью, выяснила, что после обучения (каждый день у новой кассирши) будет экзамен; что режим работы 2/2 не выдерживается; что кассир расплачивается за пробитый неправильный вес, за перепутанные покупателями ценники; что по всему магазину понатыканы камеры слежения; что наряду с системой премий действует система штрафов, что… Что ещё? Подозрительно часто покупатели путали цены в отделе «Фрукты-овощи».
На сегодня потребитель заблудился среди трёх сортов дынь. Мы с непроницаемыми лицами просили народ возвращаться в зал, чтобы перевзвесить «Торпеду», на которой красовалась надпись «Колхозница». Попадались и самые дорогие, уже взвешенные дыни, на штрих-код которых ровнёхонько сверху был наклеен новый, с более дешёвого сорта. Одна тётка протянула под завязку набитый абрикосами пакет, на котором красовалась надпись «0, 700». Когда ей отказали отпустить фрукты, спорить не стала, ушла. Может, задумалась. Может, напутала. Может, в весах не разобралась. Покупатели разводили руками: «А мы ничего в ваших весах не понимаем! Почему на кассе не взвешиваете?!»
После смены пришла домой и уснула, как в яму провалилась. Открыла глаза – утро.
На второй день пришла к шести - посмотреть закрытие кассы.
Люди отоваривались, как перед концом света. Если «учительница» этого дня сидела, то я скакала за её спиной, пытаясь запомнить порядок нажатия кнопок на кассовом аппарате. Слава богу, покупатель шёл адекватный, лишь мрачная дама пенсионного возраста запуталась в многочисленных кредитках, а после оплаты укатила тележку, забыв пакет с ворохом пикантных трусиков. Поозиравшись, я заметила растеряху у дальнего выхода, догнала и отдала ей пакет. Она взглянула на меня так странно и пробормотала: «Извините!» Бывает.
По ленте нескончаемыми караванами ехали хлеба, мешки с сахаром и картошкой, крупы, мангалы, шампуни, коробки яиц, салаты, фрукты, кастрюли, игрушки, бочонки с пивом, пальмы, одноразовая посуда, презервативы и надувные кровати. Бутылки с вином и водкой дребезжали при каждом рывке ленты. То и дело на пол срывались пачки сока, квасы или ополаскиватели. Через час надоело объяснять всем и каждому, что лента управляется лазерным датчиком, а не кассиром, что бутылки надо класть, а трёхэтажные завалы продуктов, тем более, обслуживания не ускорят.
К кассам тянулись очереди из 10-15 человек. Как и в первый день, я самостоятельно обслужила трёх покупателей. Потом, игнорируя настойчивость наставницы, к аппарату не прикоснулась и до одиннадцати вечера шустро распихивала по пакетикам сырки, футболки и бытовую химию.
Охранник на выходе был безупречно вежлив. Порывшись в моей сумочке, заученно улыбнулся, неожиданно отпустил комплимент. Обязательные обыски вызывали негативные эмоции. Уж лучше проходить сквозь просвечивающий экран, как в фильме «Вспомнить всё». Пока это из области фантастики, но, вероятно, в недалёком будущем так и будет.
Я шагала вдоль трамвайного пути по ночному городу и думала, что, даже если я здесь и не смогу работать, всё равно, мне «НИштяк» нравится. Нравится форма, чистота, организация труда. Я люблю порядок, я пунктуальна и исполнительна, как ни странно это звучит на фоне моей художественной натуры. Это – с детства. В школе приучили: «Сделал дело – гуляй смело!»
Дома все спали. Я тоже легла и сразу уснула. Снилась запущенная дача и обидевшиеся на непутёвую дочь родители.
На третий день смотрела начало смены. О тонкостях работы рассказывала кассирша, работающая в торговле второй десяток лет. По её словам выходило, что не так страшен чёрт, как его малюют. График – да, убойный. Но, если я собралась пахать по ночам, то получать буду, конечно, меньше, зато меньше и дёргаться. К тому же, ночные смены фиксированные.
Процесс обучения то и дело прерывался. Вот в кассовый закуток полез всклокоченный мужик. Пригибаясь, как под обстрелом, он оглядывался и заговорчески шептал: «Карты игральные есть?» Подоспевшая охрана мужика выпроводила. Вот, смущая окружающих, тонко и жалобно замяукал котёнок. Я растерялась: ни у кого рядом не наблюдалось ни шевеления за пазухой, ни корзинки в руках. Щуплый пенсионеришка, выдержав паузу, эффектно выудил из нагрудного кармана сотовый и лихо щёлкнул крышечкой: «Киса, не рычи, я лечу!» Н-да… Вот расфуфыренная мадам, при шляпе, небрежно вошла через выход, не обращая внимания на очередь, помахала рукой в перчатке перед моим носом, привлекая внимание к своей персоне и процедила сквозь зубы: «Милочка, где тут распродажа элитного парфюма?» Я послала её в отдел косметики, хотя, по уму, надо было послать в пешее эротическое путешествие.
На перерыве побродила по залу. «Учительница №3» покачала головой, выяснив причину задержки – я появилась в столовой через десять минут после неё. Оказывается, сотрудникам гипермаркета запрещено в часы работы разгуливать между стеллажей. И жевать жвачку. Я послушно выплюнула «Орбит» в мусорную корзину.
На четвёртый день снова вышла в вечер. У меня уже что-то получалось, - правда, садясь за кассу, я почти каждый раз ошибалась, но всё равно – что-то получалось.
Ближе к перерыву к кассе подплыли мамаша с дочкой, невероятных габаритов и неопределённого возраста. Из-за жары они скинули с себя жакеты и положили их на дно тележки. Я попросила показать тележку. Дочка выдала в мой адрес самый из презрительнейших своих взглядов, с нескрываемой гадливостью продемонстрировала, что ничего не украла, и протиснулась вдоль прилавка, скорчив оскорблённую мину. Обидели девушку! Да я и сама раньше пожимала плечами недоумённо, когда слышала просьбу поднять пакеты или сумку. Неужели не видно, что я не способна на противозаконное действие? Только кассир обслуживает несколько сотен покупателей, и если каждому верить, можно остаться без зарплаты. Так что вопрос о доверии здесь не стоит.
В раздевалке напугало предупреждение о промышляющих в крупных магазинах цыганках. Они обманывали кассиров, «пользуясь экстрасенсорными способностями» - так и было написано. Я зависла перед фотографиями, зафиксировавшими моменты оплошностей кассиров в разных районах города. Почему во всём виноваты кассиры? Если цыганки владеют гипнозом, значит, охрана должна следить за каждой подозрительной смуглянкой, прошедшей в зал.
Учительница №4 закончила смену в 22-00. Я понеслась к дому, смотреть «Крепкий орешек», с навсегда любимым Брюсом Уиллисом. Дочка заглянула в середине фильма: «Мама, а ты заметила, как Уиллис постарел? Молодой он был намного симпатичнее». Я поморщилась: «Я Брюса в жизни не видела и вряд ли увижу. Мне нравится, как он играет, а фильмы, в которых он мне не нравится, я не смотрю. Его старость волнует меня меньше всего. Иди, не мешай отдыхать».
На пятый день работала в утро. Ну, то есть, стажировалась. В зал не смотрела. От толкотни и беспорядочного движения сотен покупателей голова шла кругом. Через положенные пять часов пошла сдавать экзамен. Ответила на все вопросы, кроме обслуживания по подарочным купонам и скидкам в дни рождения. Почесав в затылке, сказала администратору, что выучила всё, что видела, и запомнила, и отработала на кассе. Зато ни с купоном, ни с днём рожденья никто не попадался – вот и образовались белые пятна в знаниях. Экзамен сдала. Вчера кого-то завалили. Кассирши переживали, что снова нет облегчения в графике. Женщине, отвечавшей после меня, велели выйти на дополнительное обучение.
На шестой день трудоустроилась. Попросилась в ночные смены. Без проблем.
На седьмой – вышла в ночь. Первый покупатель прошёл без задержки. Вторая, молодая домохозяйка, чуть не довела меня до инфаркта. Впрочем, я сама совершила ошибку: пробив все позиции, проверила купюры, отсчитала сдачу и закрыла кассу. Пока я всё это проделывала, молодуха оторвала от кассы чек и убрала его. Я взглянула на экран и обомлела: всё по нулям!!! Сколько мне денег дали, тысячу? На какую сумму была покупка? Не помню!!! Правильно ли отсчитала сдачу? Не знаю!!! Где чек? Как проверить? Я запаниковала. Наверное, нажала не на ту кнопку, и испортила железяку. Вот прямо сейчас позвоню администратору – и меня уволят в следующую секунду. Кое-как я собралась и объяснила покупательнице, что придётся задержаться, потому что я не знаю, где чек и что с кассой. Она невинно похлопала искусственными ресницами и достала чек: «Так вот он!» Я едва не зарыдала: «Спасибо, только больше никогда так не делайте!»
Как оказалось, половина покупателей считала себя вправе оторвать чек от кассы. На просьбу вернуть листок мне, недоумевали: «Это же наш чек!» - «Он будет вашим, когда я отдам его вместе со сдачей!»
Ещё практически все игнорировали разграничители покупок. Ну, кассир же – не телепат, чтобы угадывать, где начинаются и где заканчиваются чьи-то вещи! Возникающая неразбериха тормозила работу, приходилось удалять строчки из списка, а то и вызывать на помощь администратора. Да, я теперь согласна: покупатель всегда прав! Но – у слова «прав» есть однокоренные: «правила», «правильно». Это - к тому, что, лучше бы по телеку рекламировали не правильное пиво, а правильных покупателей, чёрт бы их побрал!!! (Прости меня, господи…)
Не успела размечтаться, как следующая покупательница вернула меня к действительности, призывая сосредоточиться на сдаче. Оказалось, что с пятисот рублей я дала ей сдачу в пятьсот двадцать! Вот она, правильная покупательница! Элементарно честная, до слёз. Не стала радоваться, что кассирша облажалась, не схватила деньги и не дала дёру, не возликовала подленько – как ей повезло, а ведь только в начале смены соседка плакалась, что пересдала на три сотни, а мужик сразу исчез, и теперь придётся выкладывать недостачу из собственного кармана.
Во втором часу ночи магазин опустел.
В пятом часу утра вялая компания, пробив пиво и закуски, сонно поинтересовалась: «Курицу у вас подогреть можно?» Я пошутила: «У меня – нет!» Ещё нетрезвые или уже пьяные друзья юмора не оценили: «А в «Ленте» - можно!» Я исправилась: «Пройдите на ИНФО, вам подскажут, а я не знаю, извините!»
Около пяти стайка школьников пробивала квас и булки из кулинарии. Увидев невероятно низкий счёт, детишки обалдели: «В чём прикол?» Я пояснила: «С десяти вечера до семи утра на кулинарию скидка 30%» - «Чё, правда?» - «Сами видите!» - «Мы щас!» Рванули в зал, набрали ещё бутербродов и булочек, недоверчиво смотрели на экран, получив чек, счастливые, с гиканьем, понеслись на улицу. Батюшки мои, где их носит в такое время?
В шесть напальцованный качок, тупо выслушав мои слова: «У Вас на диске нет штрих-кода, касса его не пропустит!», скривился недовольно: «И что?» - «Надо взять другой диск, на котором есть штрих-код» - «И что?» - «Если Вам нужен этот диск, сходите в отдел, возьмите другой» - «Так вот и побежал! Я думал, вообще-то, что в магазин пришёл» - «Вы пришли в магазин самообслуживания. Если Вы не можете по какой-то причине пройти в зал, я позвоню администратору и узнаю артикул товара. Ждать будете?» - «Да чего ждать-то, я цену помню! Пробивайте сто рублей!» - «Извините, не могу! Цена – для Вас, для сканера – штрих-код!» - «И что?» (Опять двадцать пять!!!) Небольшая очередь откровенно веселилась, отпуская шуточки по поводу IQ спортсмена. Парень сдался. Прошёл за ворота и через несколько секунд появился с новым диском. Неужели он, всерьёз, думал, что я брошу кассу и понесусь выискивать его любимые мелодии?
В 6-42 вальяжный щёголь подошёл с коробкой фирменного коньяка. Я привычно поздоровалась, просканировала напиток, и касса зависла. Я ещё не успела дотянуться до телефона, как рядом возникла администратор: «Извините, крепкий алкоголь до 7 утра не продаётся!» Красавчик возмутился: «Осталось менее 20 минут!» - «Вы же видите, что это – невозможно! Приходите в семь!» Шлейф недовольства широкой волной катился за парнем, широко шагающим к выходу.
Стоявший за ним работяга хитренько сощурился: «А, если я водку прямо в отделе открою и отопью, Вы же не сможете её не продать?» Я сделала страшные глаза: «По милиции соскучились?» - «Так душа горит…» - «Догоняться и опохмеляться пивом надо!»
В семь грустный мужик, расплатившись, постоял печально, повздыхал и сообщил: «Собаку похоронил!» Я сделала соответствующее лицо: «Сочувствую! Сколько лет собаке было?» - «Шестнадцать!» - «Жалко, конечно, но вы же понимаете, что 16 лет для собаки – это предел» - «Да, 16 лет – это 96, по-человечьему календарю» - «Вот именно! Так что – плакать глупо» - «Да, Вы правы, только всё равно, жалко…» - «Жалко, согласна. Но, Вы не переживайте уж так…»
Сразу за мужиком загоревшая, точно, не на берегу Маркизовой лужи, женщина вывалила на ленту гору продуктов. Тоже разговорчивая. Сетовала на шторм в каком-то море, на пустой холодильник, на захвативший родной город антициклон, от которого после 45-градусной жары дурно делается, ругала наш климат. Я сказала, что психологи считают, что наш климат - самый благоприятный для психики. Женщина глянула на меня, как на чокнутую: «Ага, самый благоприятный! Сами-то верите?» Убежала.
Один за другим подошли с мелкими покупками несколько мужчин. Первый, дав рубли, никак не отреагировал на мои слова: «С Вас ещё 46 копеек!» Он спокойно укладывал продукты, пришлось повторить несколько раз. Мужчина делал вид, что не слышит. Я настаивала: «Мужчина, Вы должны ещё 46 копеек!» Он вдруг дёрнулся нехорошо, швырнул на кассу мятую десятку. Пока я отсчитывала гривенники и копейки, следующий покупатель усмехнулся: «Да что ты всю мелочь выгребаешь, на кой она тебе?» Лучше б молчал, потому что «глухой» взбеленился: «Щас, оставлю! Эти суки мне никогда ни копейки не оставляют, чтоб я им что-то оставил!!!»
В семь ещё один нервный выл: «Сдачу, сдачу быстрей давай! Я из-за тебя на работу опоздаю! Знаешь, ты, …, какой мне штраф влепят?! Из-за тебя всё, …, шевелись же, дохлая!» Получив сдачу, порвал пакет, выматерился, снова накинулся на меня: «Ты во всём виновата!» Я сказала спокойно: «Если вы опаздываете, не проще ли было выйти из дома пораньше?»
За ним подошли нетрезвые подростки, взяли какой-то ерунды на червонец, расплатились тысячей (пришлось отдать им всю мелочь, до последнего гривенника), окружили кассу и начали издеваться, требуя, чтобы я сделала приветливое лицо, немедленно улыбалась им, иначе они пойдут жаловаться администратору. Мол, радоваться покупателям входит в мои обязанности. Я была предельно вежлива, только усталость в семь часов никуда не денешь. Тупо молчала, ожидая, когда им надоест. Вычерпав до дна из кладезя остроумия, юные оболтусы заявили: «Нам не нравится, как Вы себя ведёте. Но мы можем оставить без последствий плохое качество обслуживания, если Вы расскажете нам анекдот. Ну, давайте, быстро – рассказывайте анекдот, и мы Вас простим на этот раз!» Мимо прошёл охранник. Подростки оставили меня в покое, пообещав вернуться. Терминаторы, блин.
Наконец, смена закончилась. В раздевалке девочки спросили: «Ну, как первый рабочий день? Проблемы были?» Я рассказала про опаздывающего мужика. Они насторожились: «Надеемся, ты ему так не сказала?» - «Именно так и сказала!» Девочки переглянулись: «Знаешь, мы покупателям ничего, кроме приветствий, не должны говорить. Твоё дело – сидеть и «пикать». Все вопросы - к администрации. Любые конфликты решает тоже администрация. Если хочешь работать, молчи». Я повинилась: «Ладно, не буду больше. На самом деле, просто успокоить его хотела как-то, охладить немного, а то в такую рань – и уже весь на нервах» - «Не твоя забота его успокаивать. Если хочешь знать, есть такие, что специально сюда скандалить ходят. Купят на копейку, крику подымут на миллион. Сольют на нас всё и идут домой, счастливые и довольные. Если на всех реагировать, никакого здоровья не хватит» - «Спасибо за науку» - «Да ты не обижайся!» - «Я не обижаюсь. Честно, спасибо!»
Мне нужна работа. И я буду стараться.
«Здравствуйте! Благодарим за покупку! Ждём Вас снова!»
Свободное копирование
