Большая семья.
Велика была наша изба. Если убрать стоявшую посредине огромнуюпечь, то можно было устроить кинозал мест на сто пятьдесят. Но том-то и дело, что о кино тогда и понятия не имели, а без печи жизни семьи была не мыслима. Печь была стержнем, вокруг которого вращалась жизнь всей семьи. В этой печи перепекалось, переваривалось все, что добывали взрослые. Она кормила и согревала. С утра до вечера во всех разговорах печь занимала главное место.
Утром, открыв глаза, я видела склонившуюся мать. Она будила нас, собирая и свертывая в тугие жгуты крупную пшеничную солому. Бабушка ловко кидала жгуты в печь. Они вспыхивали красно-желтыми факелами. А ну ребята кто крепче накрутит солому, тому самая поджаристая пышка. И тут начиналась «физзарядка». Варюха собирала дерюги служившие одеялами, рядно, которыми застилали на ночь соломенную постель, вытряхивала их на улицу и аккуратно скидывала на деревянные нары у двери. Мавруша веником заметала из углов. Поля и Гриша усердно крутили жгуты. Мы с братом (Петром?) тоже старались. Только нашу работу заканчивала бабушка.
Сегодня воскресенье. Началась неделя нашей бабушки Арины Артамоновны. Она до следующего воскресения будет варить щи, кашу, печь пышки и коржики, большие хлеба на двадцать три рта. Нелегкая это работа накормить накормить такую артель. А стряпух было трое. Если бы все враз стали к печи, она матушка нашла бы дела на всех. А когда же с другой работой управляться? Вот и порешили хозяйки у печи управляться по очереди, по недели. А в остальное время прясть, стирать, обшивать ребятишек. А мы ребятишки ребятишки думаете даром ели хлеб? Нет, в этой семье даром никто не ел. Бабушка, румяная от пламени пылавшего в печи, быстрыми движениями, то криворожным ухватом подвигала чугуны, то снимала со сковородки поджаристую пышку, потом разгребала жар...(размешала..) и сажала с лопаты под печь большие шары теста. И мы с нетерпением ждали , когда этой же деревянной лопатой бабушка станет вынимать ароматный , с хрустящими корочками хлеб. Это наш хлеб. Мы помогали бабушке топили прожорливую печь.
Когда бабушка садилась на табурет, что бы отдохнуть и попутно поскрести квашню, приготовить ее для опары к новому хлебу. Мы обступали бабушку и ее лицо менялось на наших глазах. Она бледнела и становилась старухой. Бабушка - говорил мой брат Петя - Вы не отходите от печи. Когда горит огонь в печи, у вас совсем нет морщин и лицо розовое и глаза сияют своей доброй усталой улыбкой. Улыбнется бабушка и скажет - Вам завтра вставать пораньше и посмотрите, как она меня печь-то разукрасит. Она румянит, когда мы ее огоньком угощаем. Холодная печь, детки, не греет и не кормит. А моя мама, когда будет румянится - спрашиваю я? После бабушки Мироновны - отвечает Мавруша. А почему Варюха не печет пироги - вступает в разговор Гриша. У Варюхи еще одна коса - говорит бабушка. И как бы про себя тихо тихо шепчет: Выдадут замуж Варюху, ты Петя будешь косу продавать. Сядешь с невестой рядом хлестнешь Варю шелковой нарядной плеткой, а жених будет тебе деньги бросать на тарелочку. Если жених по любви до по согласию берет невесту -денег не пожалеет. С таким и жить хорошо будет. А иной жених сразу свое нутро покажет. Хоть запори настоящей плетью его будущую жену - пятака не прибавит. Этим старые люди нашу долю женскую измеряли. Кому выпадало плеток больше, а кому денег. - А я не буду бить Варю - сказал насупившись Петя. Ей больно будет. Она заплачет. Э. Что сказал - заплачет. А как же невесте не плакать и самой страшно и люди осудят. А чего же страшного подскочила Поля - дочка дедушки Парфена и бабушки Мироновны - Ты-б не стрекотала большая бесстыдница. Самой скоро замуж пора - отозвался из угла ее отец, заколачивая деревянные шпильки в подошву сапога. - Чего страшно - спрашивает? Не долго осталось ждать. Вслед за Варварой и твой черед - продолжала бабушка.
Свободное копирование
