В сентябре 1964 года, когда я с детьми приехала в Москву из Звенигорода, нам позвонил Николай Андреевич Утенков. Он сказал Орлову, что у Гербова освободилось место младшего научно-технического сотрудника. Я давно хотела перейти работать в СОПС. Дети были уже более взрослые. Их можно было оставлять в детском саду. Я в один день оформила увольнение из детского сада, приехала к Гербову и написала заявление о приеме на работу. СОПС тогда не имел своего здания и располагался в трех местах: в здании в районе Леонтьевского переулка, на Берсеневской набережной и в Доме коммуны в конце ул. Вавилова.
Сектор Валентина Лазаревича Гербова «Прибалтики и Белоруссии» находился на Берсеневской набережной около фабрики Красный Октябрь. Надо сказать, что Утенков, Гербов и Орлов знали друг друга давно. Они были аспирантами профессора Половинкина.
Я заполнила все необходимые документы и была принята в этот сектор. На Берсеневской набережной были очень большие комнаты. Поэтому в них располагались многие сектора из разных отделов (по 30-40 человек в комнате). Меня зачислили в группу Белоруссии (в составе Западного экономического района), руководителем которой был Лис Алексей Георгиевич. В то время, когда я устраивалась, Лиса в СОПСе не было. Он был в отпуске и находился на лечении в Трускавце. Через несколько дней, пока я знакомилась с материалами в секторе, Лис вернулся из отпуска. Меня посадили за стол перед Гербовым. Впереди меня сидела Люся Матвеева. Это был первый человек, который старался мне по доброму, что-либо объяснить или показать. Мы работали тогда на машинках «Зоемтрон». Они были очень шумными. Гремели во время расчетов, как трактор.
Однажды дверь отворилась, и на пороге появился Лис. Все из разных концов комнаты закричали: «Леша, привет!». Лис спустился по ступенькам к Гербову, поздоровался с ним и Гербов, кивая на меня, сказал: «А мы за это время взяли вам новую сотрудницу Орлову Дазмиру Васильевну». Я хотела подняться и поздороваться, но в это время услышала гундение Лиса: « Вы, как всегда, без меня меня женили. Берете неизвестно что, а потом мучаюсь». Он дал мне задание рассчитать структуру промышленности и ушел. Я даже не знала, что такое структура промышленности. Люся Матвеева подошла ко мне и тихонько сказала: «Смотри, что такое структура. Ты должна посчитать удельный вес каждой отрасли и выйти на цифру сто». Она показала, как это делать на «Заемтроне», и я довольно быстро сообразила, что от меня требуется. К концу дня структура промышленности Белоруссии была посчитана. Я унесла черновик домой и на чистой бумаге калиграфическим почерком переписала всю таблицу. Утром я сдала Лису работу.
Через некоторое время СОПСу дали новое здание на улице Вавилова, д. 7. Мы с Лисом таскали на себе столы, шкафы и стулья на 5-й этаж, так как еще не работал. Когда перетащили часть мебели, то выяснилось, что Гербову удалось убедить начальство разделить сектор Прибалтики и группу Белоруссии. Сектор Прибалтики разместился на 6-м этаже. Это меня очень расстроило. Я поняла, что я оказалась не в секторе Прибалтики, а в группе Белоруссии. Я привела Лису в порядок книги, привела в порядок таблицы по городам и предприятиям. Съездила к одному знакомому, работающему в школе, и заказала специальные коробки для картотеки районов Белоруссии. Все разложила в идеальном порядке. Лису это очень понравилось. Кроме того, я подкупила его тем, что все задания переписывала дома каллиграфическим почерком и отдавала на следующий день ему. Ему это очень нравилось.
В 1965 или 1966 годах мне очень повезло. Головкин - старший научный сотрудник нашего сектора, решил обследовать малые и средние города Прибалтики. Он включил в группу Беллу Николаевну, Люсю Матвееву и, по просьбе Гербова, меня.
В Таллине нам выдали специальную большую машину ЗИС с шофером Вальфред Вахтра, Институт экономики дал нам специалиста по городам - Харри Пальберга. С ними мы обследовали все малые и средние города Эстонии и Латвии. Мы поехали по северу Эстонии. Заехали в Вызу - маленькй дачный городок на берегу Финского залива. Здесь была дача знаменитого певца Георга Отса. Мы с Люсей Матвеевой долго стояли у его забора и говорили: « Вот хоть бы один раз увидеть его в живую». В это время из какого-то углубления на участке поднялся Георг Отс , посмотрел на нас, накинул на себя махровый халат и не спеша пошел в дом. Мы с Люсей стояли, пораженные этой встречей.
Потом поехали по шоссе, вдоль берега на восток Эстонии к границе с Россией. Побывали в городе Раквере. Там Головкин сфотографировал красивую крепость и собор. Мы проехали Кивиыли и Кохтла-Ярве -города Сланцевого бассейна. Приехали в Нарву - посмотрели Нарвскую мануфактуру, потом поехали к только что введенной в строй Прибалтийской ГРЭС имени Ленинского комсомола. Осмотрели станцию, поговорили с директором о мощностях и о том, что возможно придется строить еще одну ГРЭС. Потом наша дорога повернула на юг, обогнула залив Чудского озера и пошла к городу Тарту. Южнее Тарту начиналась всхолмленная местность, где находился городок Отепя. Здесь в советское время находилась всесоюзная трасса для тренировки советских лыжников. В Отепя мы были в райисполкоме. Они рассказали нам о своих проблемах. Мы все записали и обещали им учесть это при разработке Генеральной схемы развития Прибалтийского района.
Из Отепя дорога пошла на юг республики к городу Выру, в котором были развиты машиностроение, деревообрабатывающая и пищевая промышленность. Здесь был построен крупный комбинат молокопродуктов, создавалось производственное объединение «Лина » по первичной обработке льна. Из Выру дорога пошла на запад к городу Валга. Этот город находится на границе Эстонии и Латвии. Он интересен тем, что небольшая ложбинка разделяет эстонскую и латвийскую части города. В северной части города все мастерские, магазины и названия улиц были написаны по-эстонски, а в южной части города все названия были на латышском языке.
Из Валга дорога пошла в центральную часть республики, и мы приехали в город Вильянди. Это был небольшой уютный городок с двухэтажной гостиницей, небольшими магазинчиками и узкими улочками. В одном из магазинчиков мы увидели в витрине красивые ажурные летние шляпы. Но магазин был уже закрыт. Люся попросила Головкина утром задержать выезд, но он категорически был против (Люська всегда подсмеивалась над ним и за глаза называла его «Слоном». Вот и получила!»). Но нас выручил шофер, он был немножко влюблен в Люську и называл ее: «Товарищ, Люська Матфеева». Он сказал: «Я утром буду немножко чинить машину, тогда вы успеете в магазин». Мы успели и появились перед Головкиным в новых летних шляпах. Было уже около одиннадцати часов утра. Вильянди купался в летних лучах солнца. Он стоял на взгорье а внизу расстилалось озеро, на берегу которого уже собирались любители искупаться и позагорать. Далее наша дорога шла на города Тюри и Пайде. В Тюри был электротехнический завод и крупное коневодческое хозяйство.
В Пайде был автогрейдерный цех Таллинского экскаваторного завода. Была развита пищевая промышленность, представленная крупным молочным комбинатом. Надо сказать, что Тюри и Пайде в своем промышленном и жилищном строительстве постепенно приближались друг к другу, и поэтому уже в 80- х годах его называли Тюри-Пайдеским региональным комплексом. Мы побывали в райисполкомах этих городов, поговорили с руководителями, определили проблемы развития этих малых городов и дальше наш путь к побережью Балтийского моря.
Дорога шла в Хапсулу. Это маленький город на берегу Балтийского моря с рыбоперерабатывающим предприятием. Отсюда наш путь лежал в Пярну по побережью Балтийского моря. Здесь мы рассмотрели Пярнусский машиностроительный завод, выпускающий рыбопосольные агрегаты и другие виды оборудования для рыбоконсервной и рыбообрабатывающей промышленности. Пярну был последний город в Эстонии и далее мы пересекали границу Эстонии и въезжали в соседнюю Латвию.
В Латвии мы были в Риге. Оформили все документы, и путь наш лежал в малые города на востоке Латвии (Гулбене, Валмиера, Даугавпилс, Екабпилс и др.). По Латвии нас возил Вальфред Вахтра. Он привез нас в Вильнюс и здесь мы распрощались с ним и Пальбергом.
В Вильнюсе была небольшая передышка. Мы ждали машину. В это время в Вильнюсе проходил фестиваль народной песни. Со всех районов республики в Вильнюс приехали большие и маленькие хоры. Все были в разноцветных национальных костюмах Литвы. Причем каждая группа отличалась друг от друга по костюмам. У нас с Люсей были фотоаппараты, и мы начали снимать участников этого праздника песни. Но они двигались и уходили от фотоаппарата. Не всегда можно было сделать хороший снимок. И тогда мы обнаглели и прикинулись московскими журналистами из молодежной газеты. Мы останавливали хоры, собирали всех участников и фотографировали их. Сохранилось много черно-белых фотографий с этого праздника. Жаль, что они не цветные, но все же они дают хорошее представление об этом прекрасном празднике, на котором нам повезло побывать.
В Литве нам выделили «Волгу». Шофера звали Миша. Когда-то он был опытный гонщик и эти свои замашки не оставил и теперь. Он брал когда-то высокие призы по фигурному вождению. Он сразу заметил, что я боюсь ездить на автомобиле, и ради шутки на ровной дороге он ставил машину на два колеса и ехал по дороге. Я сидела, вцепившись в переднее сидение, и слезно просила: «Миша, я тебя умоляю! У меня двое детей!» А он, стервец, добавлял: « И муж инвалид». «Да и муж инвалид!» Тогда он смеялся и ставил машину в обычное положение.
Однажды Головкин попросил меня отнести документы в горисполком. Мишка сказал Головкину: «Давайте и ее отвезу! Мне надо колеса проверить!». Я села в машину, он домчал меня до горисполкома. Я отдала документы и села в машину. Он сказал: «Здесь на соседней улице красивый костел и небольшое озеро! Давай, покажу!». Он, не дожидаясь ответа, поехал. Я тогда еще не очень интересовалась религией, это наш Головкин просил остановиться у каждого костела, чтобы сфотографировать его. К озеру вела небольшая деревянная лестница с маленьким причалом у воды. Там сидели два рыбака с удочками. Мы проехали дальше, вдоль озера. Вокруг него были высокие берега (6-7 метров до воды), заросшие травой и крутые под 45 градусов. Мишка отъехал от озера, развернул машину и на полном ходу рванул к воде и остановился лишь в пятидесяти сантиметрах от воды. Я сидела как всегда на заднем сидении, вцепившись в переднее кресло! Я была настолько испугана, что не могла кричать! Он рванул назад и, лихо, развернувшись, стал на дорогу. Я отпустила переднее сидение и молча заплакала. Он повернулся ко мне и сказал: « Дазмира Васильевна, простите меня, пожалуйста, я так хотел, чтобы вы хоть раз обратили на меня внимание! Хоть бы раз улыбнулись мне по-дружески?». Я сказала ему : « Миша, я просто вас боюсь! Я каждый раз сажусь в машину и не знаю, вернусь ли я в гостиницу! Пощадите вы меня, ради Бога, у меня сердце больное!». После этого разговора Миша возил нас, как «хрустальную посуду» и к концу поездки мы с ним даже подружились.
В Литве нас сопровождал Вайниконис из Каунасского проектного института. Он был дружески расположен к русским, не в пример многим жителям его города. Этому предшествовала история начала войны. Стасис Вайниконис летом 1941 года был отправлен в пионерский лагерь в Палангу к морю. Совсем рядом начиналась территория Восточной Пруссии (нынешняя Калининградская область). Старшей пионервожатой в этом лагере была Марите Мельникайте - будущая литовская партизанка, Герой Советского Союза.
Днем 21 июня 1941 года в пионерлагере были соревнования по футболу . Приехали наши моряки, играли в футбол и обещали, что завтра , 22-го июня они приедут играть в волейбол. На заре мы услышали взрывы и решили, что это салютуют моряки. Но в комнату вбежала пионервожатая Марите Мельникайте и сказала, что началась война. Надо быстро одеться выйти на улицу к машине. Это была военная машина, нас погрузили, и машина помчалась по шоссе в сторону Шяуляя.
«Немцев сдерживал корпус танков, и это нас спасло. В Шяуляе нас посадили на поезд и привезли в предгорья Урала», - рассказывал Стасис. Всю войну он прожил в детском доме, где было много детей, оказавшихся вдали от родного дома. Вайниконис свободно говорил по-русски и доброжелательно относился в русским. С ним было легко общаться. Однажды, когда мы ехали по северу Литвы, Вайниконис показал нам на карте городок и сказал, что если мы там остановимся, то сможем попробовать замечательную копченую рыбу. Мы, конечно, все дружно согласились.
Приехали в городок, устроились в гостинице и пошли ужинать в ресторан. Нам принесли копченого угря! Это было что-то! Когда мы пошли домой, я по дороге уговорила Вайникониса пойти рано утром в ресторан и купить хотя бы одного угря домой в Москву. Мы пришли в ресторан, и Стасис пошел договариваться. Я видела, что литовцы бурно ему что то объясняли, а он, еле сдерживая улыбку, слушал их. Когда он подошел ко мне, то сказал, что они так бурно рассказывали о том, что вчера пришла группа москвичей и заказала копченого угря, а потом потребовала добавки. «И теперь большая проблема, когда придет новый заказ! Потому что угря в ресторане совсем больше нет! » - сказал директор ресторана. Мы шли в гостиницу расстроенные и радостные, что все-таки нам удалось попробовать этот замечательный деликатес - копченый угорь!
Свободное копирование
