На фото: ГЕРТРУДА - наша домработница в Дрездене. Помогала маме вести хозяйство. Мы ее учили делать пельмени и варить борщ. Я впервые увидела женщину в брюках.
Как мы пересекли Польшу, я не помню. Потом пошла хорошая автострада. Началась территория Германии. Шестого января мы приехали в пригород Дрездена Радейболь. Проехали на улицу «Блюменштрассе» (цветочная улица» и остановились около красивого и высокого особняка. Особняк принадлежал ранее владельцу фабрики детских игрушек. Его жена – фрау Маргарита и дочь – фрейлин Рута однажды приезжали, когда я и Света случайно устроили пожар в спальне у родителей и сожгли подоконник. У меня в альбоме есть их фотографии. Дом был просторный. На первом этаже были: большая прихожая, кухня, комната, в которой жили Павлик Керакасьян – ординарец отца и шофер Миша Пальченко, а потом шофер Жора; рядом с этой комнатой был кабинет отца, где был большой стол на львиных лапах. На втором этаже были спальни, а на чердаке было полно игрушек и мы часто лазили туда и притаскивали оттуда кукол и другие игрушки.
1944 г. - лето 1945 г. Генеральский дом на Соколе
Дом у нас в это время строился. Заселенными было только три подъезда. Перед домом была строительная площадка. Там лежали кирпичи, доски, арматура. Ближе к Таракановке стоял барак. На той стороне Таракановки тоже были бараки. Наши барашные ребята считали нас своими. Иногда они дрались с нашими мальчишками, а чаще всего дружили. Их мамы работали у нас лифтерами, дворниками.
У всех во дворе были клички: Галька-кошка, Юрка-собачий, Юрка-кошачий (мой брат). Был также Вовка-дурак (сын адмирала). Наташку Стенюшину называли Наташка-крыса. Маринка Калпакчи , которая жила на 7-м этаже была влюблена в нашего Юрку (без взаимности!).. Потом она выросла, ее отдали в балетное училище Большого театра и она некоторое время была там секретарем партийной организации. Только у меня не было прозвища! Однажды мы играли в догонялки с барачными, и я в кого-то бросила камешек. Он обернулся взял тоже камешек и бросил в меня. Я в это время присела, и камень попал мне в голову. И тогда мальчишки из барака - Пупок и Швейк несли меня до 8-го этажа моей квартиры на руках. Пупок после этого взял на до мной шефство. И всегда говорил: «Если тебя кто обидит, ты скажи мне».
Перед нашим подъездом была небольшая утрамбованная площадка, на которой старшие ребята иногда устраивали танцы. На втором или на третьем этаже жила женщина лет 25 или 30. Она ставила на подоконник патефон и заводила пластинки. И тогда наши старшие ребята танцевали на этой площадке. В это время были в моде комбинированные спортивные костюмы. Верх одного цвета, а низ другого. Бабушка сшила мне такой костюм. В верху мама вышила вензель М и Д ( Мамаева Дазмира). Многие считали, что это символ Московского Динамо.
Однажды, когда мне было лет 11, бабушка сшила мне красивую юбку в складочку. Мы бегали около церкви и на нашей стройке, и я зацепилась за арматуру и порвала новую юбку большим углом (сверху вниз). Потом мама долго зашивала ее, чтобы не был заметен шов.
Часть дома была построена только до 3-го этажа. Строили немцы. Наши мальчишки забирались на 3-й этаж и бегали там по перекрытиям в догонялки. В 80-е годы мы с Игорешкой Смородой и Вовкой - дураком вспоминали это и ребята признались, что там, если упадешь, то разбиться можно было на смерть. Игорешка Сморода жил в 21 квартире на нашем этаже. Он был слепой на один глаз. В детстве ему повредили глаз. Когда мы ходили гулять в парк около дома (1945-1947 гг.), он обычно увязывался за нами и шел сзади нас с палкой. Я шла впереди и каждый раз думала: «Сейчас как даст палкой по ногам». Позже он вспоминал. Он шел за нами потому, что был готов защитить меня, если кто-нибудь нападет на меня. Он сказал мне, что в это время он был влюблен в меня и запретил всем давать мне какое либо прозвище. Поскольку он был довольно хулиганистый, и ребята боялись с ним связываться.
1947 г.
Мы все еще жили в Германии. Зимой отцу предложили остаться еще на три года в Германии или если возвращаться в Россию, то на Сахалин. Отец собрал нас всех и сказал об этом. Мы все дружно заорали: «В Россию!». Отец сказал: «Сахалин - это остров, вокруг море!». Я сказала: «»Пап, мы не будем подходить к краю острова». В общем, мы начали собираться домой. Мама купила в военторге набор столовой и чайной посуды, распаковала, поставила в шкаф. В это время Света вошла в кухню, повисла на дверце шкафа и решила покачаться. Верхняя часть шкафа не была закреплена с нижним шкафом и стала падать вниз. Мама плечом удержала шкаф, чтобы он не рухнул на Светку, но вся посуда полетела вниз на пол. Светка метнулась в коридор, отец сунул ее в кабинет и запер на ключ. Мама выскочила в коридор, подскочила к отцу и начала, рыдая, бить его по спине. А в кабинете - Светка и Джульбарс выли во весь голос. Когда мама успокоилась, отец обнял ее, стал говорить: «Не плачь! Посуда бьется к счастью!». Мама, всхлипывая, говорила: «Всю жизнь - металлические миски и кружки! Так хотелось чаю попить из красивых чашек!».
Когда переехали границу СССР, поезд остановился, и мы увидели пограничника в белом полушубке с автоматом. Мы кинулись к нему, я в голос заревела. Обхватила его. Он растерянно посмотрел на отца и сказал: «Товарищ полковник, они что из концлагеря?». «Да нет, просто по дому соскучились!» - сказал отец.
