Как-то раз, слякотной осенью, в ожидании команды "следуй вперед" мы от скуки глазели по сторонам. К домику перед вахтой, где жил кто-то из начальства, направились три офицера. Мой сосед по шеренге Славка Батанин вдруг засмеялся:
– Хочешь, скажу, кто из них в этом доме живет?.. Вон тот, капитан.
– Откуда знаешь?
– А он один перед порогом ноги вытер.
Этот Славка был первым, с кем мы подружились на шахте 13/14. Родом из Горького, он учился в Москве и часто бывал в моем Столешникове переулке – а конкретно, в том снесенном сейчас двухэтажном доме, где жила Леля, жена нашего Моньки Когана. Там же, оказывается, жила и Славкина возлюбленная. Он рассказал про такой случай: только это они с ней собрались заняться делом, как вдруг звонок. А в том доме – это мы с Юликом помнили – на замок закрывалась дверь парадного: внизу квартир не было, на втором этаже -только две. И звонить надо было с улицы – как в лондонских домах.
Славкина дама выглянула из окна и ахнула: неожиданно – прямо как в анекдотах – вернулся из командировки муж. Кто у нее муж, Славка не знал и не имел желания знакомиться в сложившихся обстоятельствах.
Дело было зимой; под окном, выходившим во двор, намело сугроб. И спортсмен Славка, наскоро одевшись, спрыгнул в снег. Отряхнулся и пошел со двора.
Муж все еще стоял возле парадного, ожидая пока жена спустится и откроет. Увидел Славку и заулыбался:
– Батанин?!. Ты что тут делаешь?
– Да вот, поссать зашел во двор...
– Слушай! Такое дело надо отметить. Пошли, я тебя со своей бабой познакомлю.
С этим парнем Славка часто играл в теннис на кортах "Динамо", на Петровке, но о семейной жизни своего партнера ничего не знал. Попробовал отбиться от приглашения, но в этот момент открылась дверь.
Женщина оказалась на высоте. Не моргнув глазом представилась, поздоровалась за ручку, и все втроем поднялись наверх выпивать и закусывать...
Поведал нам Слава и свою военную одиссею. В войну он служил во фронтовой разведке. В апреле 44-го, как раз тогда, когда нас с Юликом посадили, его забросили в тыл к немцам: несколько танков прорвали линию фронта и вернулись к своим, высадив разведчика. Батанину не повезло: обе явки, которые ему дали, не сработали. А через какое-то время немцы его задержали и отправили в лагерь военнопленных. Вот там ему пофартило. Вместе с другими пленниками он ковырял лопатой землю, ремонтируя дорогу, и вдруг услышал:
– Славка? А ты как сюда попал?
Это спросил – везло же Славке на встречи с товарищами по спорту! -московский немец, легкоатлет. Теперь он был в форме немецкого оберлейтенанта – чем это объяснялось, я уже не помню. Немец обещал вытащить приятеля из лагеря и слово сдержал – пристроил его водителем к большому начальнику из организации Тодта. Начальник этот хорошо знал русский язык, любил Россию и очень привязался к своему шоферу.
– Слава, – говорил он ему. – Германия уже проиграла войну. Но у меня приготовлен самолет, мы с тобой улетим в Швейцарию. У меня нет детей, я тебя усыновлю.
Этот разговор происходил во Франции, куда они отправились по служебным делам.
На этом месте Юлик перебил Славку:
– А ты не пробовал наладить контакт... ну, хотя бы с французскими партизанами? С маки?
– Контакт? Был один случай. Мы с моим шефом зашли в какую-то забегаловку... Немцы-то больше пьют пиво, а французы вино... Ну, выпили, выходим, смотрю – стоят три разъебая и гогочут. Ясно, думаю. Какую-то пакость сделали. И точно: подошел к машине, а все четыре баллона спущены. Прокололи! Взял я монтировку, как пошел их метелить... А других контактов не было.
В Швейцарию Славка с шефом не полетел. Капитуляцию Германии он встретил в другой европейской стране, в Дании. Там у него случился роман с очень хорошей, по его словам, девушкой, дочерью богатого рыбака. Рыбак тоже полюбил Славку, что не удивительно: под его беспроигрышное обаяние попадали и женщины, и мужчины, и дети (в том числе – много лет спустя – и моя трехлетняя дочка Юля). Рыбак уговаривал симпатичного русского жениться , соблазнял всякими благами, но не соблазнил. Славка твердо решил вернуться на родину, к семье. Он рассуждал так: ну, дадут год-два по статье 193-ей, есть там пункт – "пассивное выполнение воинского долга". Отсижу и выйду на волю.
Но дали ему не год, а десять лет по статье 58.1б – измена Родине.+++) В лагерь он приехал в сорок пятом году, почти одновременно с нами – только он на Инту, а мы в другие края.
Мы даже позавидовали: за год с лишним, пока мы бездарно просиживали штаны на двух Лубянках, в Бутырке и на Красной Пресне, сколько событий – и каких! – случилось в Славкиной жизни!.. Но и с приездом в лагерь его приключения не кончились. В Инте произошла еще одна интересная встреча – на этот раз с земляком-горьковчанином, вором в законе.
+++) В так называемую "эпоху позднего реабилитанса" дело Батанина Мстислава Алексеевича пересмотрели. Он приезжал к нам из Горького – вся грудь в орденах. Но это его уже не радовало: навалились всякие хвори. И раньше времени свели его в могилу. А память о нем и о его лихом побеге из лагеря осталась в двух наших d(+l, e – "Служили два товарища" и "Затерянный в Сибири".
Свободное копирование
