Вскоре вызвали меня к секретарю райкома. Я тогда еще комсоргом был.
- Мы создаем молодежную дивизию для защиты Москвы, - сказал он. - Готовы ли вы нам помочь?
Я отвечаю, что и не мыслю иначе свою жизнь. И все наши студенты готовы, только ждут приказа.
Он кивнул:
- Сбор завтра на Кропоткинской в девять часов.
Приезжаю в общежитие, рассказываю все ребятам. А они говорят: "Пока тебя не было, милиционер приходил. Тебя срочно вызывают в военкомат". Помню, студентки наши затеяли ужин, блины пекли, а я отправился в военкомат.
В военкомате у меня отобрали паспорт и направили на второй этаж. Подхожу к двери, читаю: угрозыск. Думаю: "При чем тут угрозыск?" Но плохого ничего я не сделал, чтобы бояться-то... Мне и в голову не пришло... Захожу. Слышу: "Садитесь". Я сел.
Он строго так:
- Где вы ночевали?
Обьясняю, что после фронта я в общежитии живу с другими студентами.
- А почему вы не живете по месту прописки?
- Там после бомбежки стекла разбиты. Часть дома обрушена. Нет электричества. Страшно там, неуютно. А в общежитии мы все вместе, коллективом.
- А знаете, сколько мы вас искали?
- Да разве я прячусь?! - удивился я. - Я же на комсомольском учете. Был на фронте, завтра снова на сборы - на защиту Москвы.
- Вы свободны, - сказал он.
Спускаюсь вниз. Открываю дверь на улицу, а на пути стоят двое, и неподалеку, вижу, легковая машина. Берут они меня под руки и в эту машину. Сели по обе стороны от меня, дверцы захлопнули.
- Оружие есть?
- Какое оружие?
- Ну, какое-нибудь.
- Я не понимаю, о чем вы...
- Что, и ножа нет?
- Нет, - говорю, - у меня никакого оружия. Я - честный человек. Я с фронта недавно вернулся. Мне завтра в дивизию... - опять, значит, повторяю то же самое.
Машина мчится. И так тревожно мне стало, даже дрожь появилась. Въезжаем на Лубянку, подъезжаем к подъезду. Они снова берут меня под руки, уже крепко, и вводят в здание. Дверь массивная такая, железом обитая, грохнув, закрылась за мной. Потом наверх повели меня, на шестой что ли этаж, и - в кабинет.
В кабинете сидят трое. Один из них мне говорит грозно так:
- Ты знаешь, кто я?
- Нет.
- Я заместитель Берии!
"Господи, - думаю, - за что ж такие почести?" Потом я узнал: это был Абакумов.
- Ну, рассказывай о своей преступной деятельности.
- Что же в ней преступного? Учился. Был сталинским стипендиатом, комсоргом. Война началась, так я через три дня после госэкзаменов уже был на трудфронте. Рыл противотанковые рвы. Был под обстрелом. Я не сделал ничего такого, чтобы меня подозревать...
- И ты считаешь, что не совершил преступления?
Тогда я им рассказал, как в военкомат меня вызывали.
Тут Абакумов обращается к следователю:
- Вышинский недаром говорил, что матерые преступники начинают с мелочей - ночевал он, видите ли, не по прописке... И вдруг как закричит на меня:
- Ты расскажи про свою контрреволюционную деятельность! А не про ночевки с прописками!..
Я в ужасе:
- Какую деятельность?! Я ничего не понимаю. Я не знаю...
- Знаешь! И если будешь упираться... - он вынул пистолет, поднес к моему виску, - расстреляю, как щенка!
Свободное копирование
