С одним из главарей мне довелось познакомиться чуть не сразу же после прибытия на «Глухарь».
- Тебя хочет видеть дядя Паша! - сказал мне один из блатных, с которым я сидел в карцере.
- Зачем я ему понадобился?
- Он сам тебе скажет. Пошли.
Не пойти было нельзя. Ослушников дядя Паша не любил и строго наказывал.
О дяде Паше - «крестном отце» блатного мира Омчагских лагерей - ходили легенды. Я слышал о нем еще на транзитке во Владивостоке, в ожидании этапа на Колыму… Оказывается, и до него добрался Лебедев, и его упек на штрафной «Глухарь»! Ну и молодец Николай Иванович!
В бараке, куда мы пришли, жили придурки и прочие привилегированные зеки, не занятые на грязных физических работах в забое. Здесь было тихо, чисто. Сюда редко заглядывало начальство.
Тут, в самом дальнем углу, и располагался упырь дядя Паша.
Тихий, чахоточного вида «пахан» лет пятидесяти пяти мирно сидел на одеялах, разостланных на нарах, и потягивал из алюминиевой кружки чифирок. За его спиной знакомая компания блатных, недавно вместе со мной отбывавшая десять суток карцера, резалась в карты, в «коротенькую»…
Вот, значит, какой он, знаменитый «дядя Паша»! Вор в законе, один из немногих, оставшихся еще в живых на Колыме «королей». Верховный судья и прокурор всех блатных, «качавших права» друг с другом…
Я поздоровался.
Дядя Паша зацепился за меня колючим, как репей, взглядом. Далеко запрятанные за лохматыми короткими бровями острые глазки изучали меня.
- Доброго здоровьичка, милок! Доброго здоровьичка… Присаживайся. - Он приветливо закивал головой, не спуская с меня нацеленных глаз.
Я примостился на краешке соседних нар.
- Слышал, что ты артист, милок, да?
Я утвердительно кивнул головой, не понимая, к чему он клонит.
- Мы тоже артисты! - Дядя Паша улыбнулся, обнажив частокол нержавеющих зубов. - Артисты-рецидивисты!
Блатные засмеялись. Он поставил в сторону кружку, вытащил из-под матраца четвертушку бумаги, развернул ее, спросил:
- Рисовать можешь?
- Честно сказать - совсем не умею.
- Честно, милок, только честно и никак иначе - нечестных не люблю!.. Врать будешь начальнику, понял меня?
От его тихого, елейного тона стало не по себе, по спине побежали мурашки…
- Вы всё вокруг да около, дядя Паша. Говорите, зачем вызвали? - сказал я.
- Не спеши в Лепеши, в Сандырях ночевать будешь! - дядя Паша любил, видно, присказки. - Дай сперва наглядеться на тебя, милок… Должен же я понять, с кем имею дело? Значит, говоришь, в гараже РЭКСа диспетчером работал?
- Да.
- Так, ладно, милок… - Дядя Паша положил на одеяло листок бумаги, тщательно разгладил его и сказал: - Смотри сюда. Узнаёшь?
На бумаге карандашом был набросан какой-то план. Прямоугольники, квадраты, помеченные разными буквами и цифрами, обозначали какие-то строения, что ли?.. Какие-то линии…
- Что это, не понимаю?
- План РЭКСа, где ты работал. Не так что-нибудь?
Я внимательно вгляделся в бумагу.
- Все не так! - сказал я.
- Да? Обожди-ка…
Дядя Паша полез в изголовье, достал чистую бумагу. Завернул угол матраца, расстелил бумагу на нарах, дал мне в руки карандаш и приказал:
- Рисуй по-своему. Только честно, милок, как есть, понял?
- Чего рисовать-то?
- Всё! Укажи, где контора, где магазин, склад, гараж, где «хавира» завхоза… Рисуй, я подскажу.
Я подчинился. Ничего другого мне и не оставалось. Шутить с дядей Пашей в этих обстоятельствах не следовало. Тем более что смысл происходящего постепенно становился ясен.
Пока я чертил, он внимательно наблюдал, вникал в каждую мелочь, задавал вопросы, требовал подробностей…
Когда я закончил, дядя Паша похвалил меня:
- А говорил, не умеешь рисовать! Все получилось в лучшем виде… Налейте артисту чифирку, что ли! - он повернулся к блатным. - Еще несколько вопросов, милок!
Мне передали кружку с чифиром. Дядя Паша продолжал:
- Ты магазинщика знаешь?
- Да.
- А завхоза?
- И завхоза знаю.
- Перерыв на обед в магазине бывает?
- А как же!
- Каждый день?
- Да. С часу до двух.
- Магазинщик обедает у себя?
- Нет. У завхоза.
- Всегда?
- Всегда.
- Магазин в это время закрыт?
- Да.
- Долго они обедают?
- Не меньше часу, а то и больше. Они ведь поддают за обедом. Магазинщик после обеда почти всегда веселенький.
- Так. Ладно, милок, всё. Спасибо. Канай в барак. Спи.
Неделю спустя на «Глухаре» стало известно, что в РЭКСе во время обеденного перерыва был начисто ограблен магазин.
А еще через пару дней, после вечерней поверки, ко мне подошел незнакомый зек, сунул в руки небольшой узелок и сказал:
- От дяди Паши.
В узелке лежали несколько больших кусков колотого сахара. Моя доля!
Свободное копирование
