Мама тяжело переживала, что я совсем отбилась от рук и однажды громко объявила, что «девочку пора учить музыке, Бог даст, это отвлечёт её от улицы». И тогда в доме появился маленький кабинетный рояль, купленный папой по дешёвке у кого-то из железнодорожников. Судя по всему, это творение дореволюционных немецких мастеров проделало долгий и нелёгкий путь. Некогда полированная благородная поверхность была мутной и исцарапанной, точёные ножки нещадно изъедены древесным террористом, клавиши безнадёжно западали. Родители были счастливы. Я с интересом нажимала на клавиши, спустя неделю барабаня «собачий вальс» Бабушка одобрительно кивала, рассказывая на лавочке подругам, что «Танька вже научилась грать, значить, в мине пошла, а не в ту лахудру». Излишне добавлять, что «лахудрой» она называла невестку, которую, мягко говоря, любила не очень. Первую жену своему Федьке она нашла сама, а вот вторую вдовец с двумя детьми выбрал «без успросу», да ещё «разведёнку с дитём». Бабушка примирилась с неслухом-сыном, когда на свет, спустя семь лет, появилась я. Фёкла Семёновна, так звали бабушку, меня обожала. «Наша порода, на ту совсем не похожА», – любила повторять она, не уставая нахваливать меня подругам и дальней родне. Рояль я осваивала с неописуемым восторгом, пытаясь подбирать полюбившиеся мелодии на слух. Мама, однажды вернувшись с работы, застала меня с другом , когда мы в четыре руки лупили по клавишам, что - то громко напевая. Обладавшая прекрасным слухом, она была потрясена нашим исполнительским мастерством и ещё более звучанием инструмента. В тот вечер отцу было решительно заявлено, что этого чёрного монстра она порубит топором, если папа немедленно не найдёт настройщика. Отец оправдывался растерянно:
– Женя, мне ещё год за рояль долги отдавать.-
– Тогда нужно было покупать балалайку, – парировала мама.
На следующий день отец пришёл с немолодым мужчиной, одетым в строгий чёрный костюм и белоснежную рубашку с галстуком. Бабушка замерла в почтении. Гость был её возраста, элегантный и подтянутый. В тот первый визит он открыл крышку рояля, попытался что-то сыграть, потом сказал: «Работы будет много, но я согласен, инструмент хороший».
С появлением в доме настройщика бабушка неожиданным образом преобразилась. К его приходу она старалась принарядиться, крутилась поблизости, но тот оставался равнодушен к её чарам. Каждый день старик приходил в одно и то же время, подолгу работал, так и не проронив ни слова. Уходя, кланялся бабушке, прикладывая к шляпе два пальца, она тоже молча кивала, уже неодобрительно поглядывая вслед. Закрыв за ним дверь, роняла: «Тилигент, увесь у тваю маму. Дурак Федька, по себе надо было сук рубить». Я пропускала мимо ушей бабушкино ворчанье, не очень понимая, о чём идет речь. Когда работа подошла к концу, настройщик пригласил родителей и начал играть. По счастливым глазам мамы, тихонько что-то напевавшей, я поняла, что в доме воцарился мир, и топор маме больше не понадобится. Рояль сиял в свете лампочки, натёртый смесью керосина с растительным маслом. Мастер подсказал маме, как добиваться вожделенного блеска.
