Меня разбудил свет в камере. Моя первая мысль была о Лерое. Я встал и сел на койке. Потом я подумал о голосе. Сейчас я не был уверен. Может быть, это был сон.
Я задумался, не спросить ли мне об этом придурка. Одно могу сказать точно, сон это или нет, я не хотел сходить с ума. Мой разум зацепился за то, что я слышал от старого философа-мошенника о том экране в черепе. Я вспомнил, что в книгах в федеральной тюрьме говорилось о голосах и даже людях, которые существовали только внутри черепа джокера.
Я подумал: “После этого, когда у меня появятся первые признаки скрытого беспокойства, мысли или идеи, я буду бороться с этим из своего черепа”.
Может быть, я не спал, когда услышал этот голос. Если я услышу его снова, у меня будет хоть какая-то защита. Я сохраню внутри сильный здравомыслящий голос, чтобы не допустить ничего странного.
Каждое мгновение я буду стоять на страже своих мыслей, пока не выберусь отсюда. Я могу это сделать. Мне просто нужно обучить этого охранника. Он должен быть достаточно ловким, чтобы не допустить неприятностей. Я заставлю его перекрикивать фальшивые голоса. Он сразу поймет, что они ненастоящие.
Я встал и подошел к умывальнику для лица. Я услышал топот ног заключенных, спускающихся с ярусов. Я умывал лицо. Я услышал серию скользящих ударов по полу позади меня. Это было похоже на то, как несколько мальчишек-газетчиков по очереди разбрасывали твою газету на крыльце. Затем я почувствовал запах. Я повернулся к двери. Я прищурился сквозь мыло на веках. Меня завалили дерьмом.
Жидкость сочилась со стены. Твердый материал подкатился к моим ногам. Обрывки неплотно свернутой газеты были гильзами. Мимо моей двери, хихикая, проходили зеки. У меня закружилась голова. У меня в груди начал надуваться большой свинцовый шар. Я вспомнил внутреннего охранника. Он был новичком и задержался на работе. Меня вырвало.
Я кричал снова и снова: “Берегись, это всего лишь дерьмо, это всего лишь дерьмо. Это просто дерьмо. Берегись, это не причинит тебе вреда. Это всего лишь вонючее дерьмо”.
Какой-то придурок стоял у двери камеры, подергивая носом. Он кричал: “Заткнись!”
Он открыл камеру. Я принес ведро с горячей водой и щетку. Я вымыл камеру. Винт спросил меня, кто загрязнил мое гнездо. Я сказал ему, что не знаю.
Мой приятель пришел навестить меня в полдень. Он рассказал мне, как Лерой завербовал подрывников дерьма. Лерой сказал им, что я указывал на него пальцем много лет назад, когда он получил по заслугам за избиение папы Тони. Мой приятель разболтал правду по всему тюремному дому. Все подрывники были нацелены на Лероя. Они посмели, чтобы он снова побеспокоил меня. Я была в безопасности от Лероя. Я не горевала, когда Лерой закончил свою пятидневную работу. Это был конец моего шестого месяца. Я подавил беспокойство, голоса и бесчисленные мысли о самоубийстве с помощью плана защиты черепа.
Мамин друг прислал мне телеграмму. Маме стало плохо. Врачи больницы отказались от нее. Потом она пришла в норму. Сейчас она была очень больна, но все еще жива. Телеграмма подвергла мой трюк с черепом суровому испытанию.
Свободное копирование
