Послесловие переводчика

Послесловие переводчика

Повторно перечитывать Уханьский дневник на английском языке - это совсем не то, что испытали читатели, говорящие на китайском языке, когда он впервые появился в Сети. Первоначально дневник был выпущен ежедневными выпусками, которые загружались на различные китайские платформы социальных сетей и сайты микроблогов, такие как Weibo и WeChat. Депеши Фанг Фанга рассылались каждую ночь, предлагая ответы в режиме реального времени на события и новостные сообщения, которые произошли всего несколькими часами ранее. По мере распространения вспышки в Ухане и привлечения большего внимания как в Китае, так и во всем мире, читательская аудитория Fang Fang начала расти. Все больше и больше китайских читателей со всего мира находили доступ к публикациям Фан Фана, которые предоставляли платформу для понимания того, что происходило на местах в Ухане. В то время как мы часто думаем о дневниках как об особой частной литературной форме — месте, где вы записываете свои самые сокровенные страхи и желания, часто наряду с более приземленными записями событий из повседневной жизни, — Уханский дневник с самого начала был публичной платформой: виртуальной открытой книгой.

Отчасти эта открытость означала, что дневниковые записи Фан Фана не были прочитаны так, как они представлены здесь, в этом томе, то есть собраны в повествование длиной в книгу, в котором доминируют исключительно голос и точка зрения автора. Для китайских читателей "Уханский дневник " был представлен во многих формах — в виде ежедневных выпусков на Weibo и WeChat; в виде вырезанных, вставленных и пересылаемых текстовыми сообщениями отрывков; в виде мемов, отобранных из записей и сопряженных с фотографиями; и даже в виде компиляций в формате PDF, которые люди, желавшие задокументировать весь рассказ Фань Фаня, пересылали друзьям по электронной почте. Что наиболее важно, на основных платформах Fang Fang Weibo и WeChat публикации будут сопровождаться разделом комментариев, который будет по-разному включать замечания, критику, ссылки на статьи, фотографии и встроенные видеоролики, загруженные армией, насчитывающей на самом деле миллионы читателей. Согласно статье Guardian от 10 апреля 2020 года, “На Weibo ”Дневник Фанг Фанг" набрал 380 миллионов просмотров, 94 000 обсуждений и 8210 оригинальных сообщений, достигнув максимума на прошлой неделе".[1] На пике популярности дневника многие из ее постов набирали от 3 до 10 миллионов просмотров всего за два-три дня; эти доски объявлений превратились в виртуальную биосферу оживленных социальных дебатов — место, где читатели могут общаться, делиться, иногда спорить и часто плакать.

Хотя ни одна книга, печатная или электронная, не может отразить богатое социальное измерение обширного цифрового следа Уханского дневника, читатели смогут ощутить присутствие этого мира, потому что по мере развития дневника Фанг Фанг все чаще взаимодействует со своими многочисленными сторонниками, а также с нападающими на нее троллями, которые становятся все более важной частью повествования, которое она плетет. Действительно, несмотря на то, что Уханский дневник предлагает разнообразную информацию о вспышке коронавируса в Ухане, он предлагает не менее глубокое погружение в сложный мир китайского интернета. По мере того, как карантин затягивается, Фанг Фанг обнаруживает, что ее жизнь все больше переплетается с виртуальным миром текстовых сообщений, новостных роликов онлайн и постов в социальных сетях. Но что делает Уханский дневник таким замечательным документом, так это то, как Фанг Фанг объединяет информацию из первых рук о человеке, переживающем неуверенность, страх и изоляцию жизни под воздействием странного нового вируса, с онлайн-отчетами, новостными репортажами, текстами и сообщениями, полученными от родственников, друзей, коллег, бывших одноклассников ее юности и соседей. В результате получилась гибридная форма, в которой чередуются будничное и эпическое, обыденная скука жизни в условиях карантина и постоянно расширяющаяся сеть World Wide Web. Дневник Фанг Фанга иногда служит информационным центром для предложений и рекомендаций по всему, начиная с советов по онлайн-покупкам и заканчивая тем, как на самом деле спасти жизни людей с хроническими заболеваниями, которые не могут получить медицинскую помощь в условиях вспышки.

Другой примечательный аспект Уханского дневника состоит из неоднократных призывов Фанг Фанга к действию и призывов к ответственности. Это еще одна область, в которой то, как мы на Западе читаем книгу, отличается от того, как ее читают китайские читатели. В Соединенных Штатах и многих других западных странах средства массовой информации процветают за счет ученых мужей, политиков и активистов, критикующих друг друга, часто по партийным и политическим мотивам. Многие американские и европейские читатели Уханский дневник поэтому может не в полной мере оценить необычайное мужество, которое Фанг Фанг проявляет в своих неоднократных, непоколебимых призывах к местным и национальным должностным лицам и специалистам, которые “упустили мяч”, встать и взять на себя ответственность за свои ошибки. В обществе, где “не высовывайся и не лезь в неприятности” служит руководящим принципом для многих писателей и интеллектуалов, Фань Фань осмелилась высказаться — и когда ее критики пришли за ней, она заговорила еще громче.

Это также знаменует собой серьезное изменение тона самого дневника; поскольку по мере того, как вспышка COVID-19 постепенно попадает под контроль в Ухане, Фанг Фанг переходит от хронизации коронавируса к обвинению должностных лиц и специалистов в их халатности, ошибках и бездействии. В конце концов, Фанг Фанг возвращается к теме подотчетности. Конечно, за ее откровенность должна быть заплачена цена; по мере развития Уханского дневника и усиления призывов Фанг Фанг к справедливости усиливаются атаки невидимой армии “интернет-троллей”, которые преследуют ее. Эти две силы, конечно, связаны. И в заключительной трети дневника большая часть ее внимания тратится на отражение бесчисленных онлайн-атак, с которыми она сталкивается каждый день.

Ультралевые группировки, нападающие на Фанг Фанг в Китае, впервые напали на нее в 2017 году после публикации ее отмеченного наградами романа "Тихое погребение". Роман предлагал глубокое исследование амнезии как аллегории для сокрытия утраченных страниц современной китайской истории — в данном случае эпохи земельной реформы в стране конца 1940-х-начала 1950-х годов. Из-за отказа автора этого романа читать эту историю в черно-белом двоичном формате, он стал объектом ожесточенной клеветнической кампании ультралевых группировок в Китае. Роман в конце концов сняли с полок, а сама Фанг Фанг стала объектом бесчисленных онлайн-атак. Перенесемся в 2020 год, и те же самые ультралевые группы теперь нашли новую цель - Уханский дневник. Глубина и язвительность этих атак были таковы, что, даже когда готовилось это издание книги на HarperVia, нападавшие левых сил вели информационную войну в Китае, утверждая, что книга должна была стать “оружием” для Соединенных Штатов в качестве инструмента критики Китая!

Когда я переводил Уханский дневник, “превращение” книги в оружие или использование ее как инструмента для критики Китая, безусловно, было последним, о чем я думал. В современной китайской литературе Фань Фань была единственным самым влиятельным голосом, прозвучавшим в Ухане за последние десятилетия. Когда произошла вспышка коронавируса, многие люди обратились к ней за утешением, информацией и указанием пути вперед. Она больше, чем кто-либо другой, стала голосом, к которому люди могли обратиться за честной оценкой того, что происходило каждый день в Ухане в эпоху COVID-19. Даже когда мир погрузился в сон, голос Фанг Фанга звучал ежедневно., ее крики должны были быть услышаны по всему миру, как личное свидетельство ужасов, которые переживает народ Ухани, и как предупреждение о том, что может произойти с миром, если не будут приняты меры предосторожности. Итак, вместо того, чтобы использовать в качестве оружия Уханский дневник вместо этого я почувствовал настоятельную необходимость для Соединенных Штатов и всего мира, если уж на то пошло, учиться у Фан Фана. Отчасти этот урок проистекает из сострадания и храбрости Фан Фан, но другая сторона проистекает из ее дерзости — дерзости свидетельствовать, дерзости отказываться замолчать, даже когда на ее голову сыплются тысячи жестоких нападок, и дерзости говорить правду власти.

В стране с населением 1,4 миллиарда человек, переполненной сотнями спутниковых телевизионных станций, газет, веб-сайтов и государственных СМИ, каким-то образом эта одинокая фигура пробилась сквозь весь шум и стала голосом Ухани. Ее слова стали биением сердца города и его совестью. Ее дневник стал громоотводом для активности и критики, сострадания и злобы, любви и ненависти — все это каждый день проявляется в кажущейся бесконечной цепочке комментариев, которая сопровождала каждый ее пост.

Впервые я столкнулся с художественной литературой Фанг Фанг еще в середине 1990-х, когда прочитал несколько ее рассказов и повестей, включая "Черную дыру". Я следил за ее карьерой более двух десятилетий, прежде чем общий друг связал нас по поводу перевода ее противоречивого романа " Тихое погребение" . Я влюбился в роман и фактически переводил эту работу для нее, когда новости о новом коронавирусе начали привлекать внимание во всем мире. Зная, что Фанг Фанг - давняя жительница Уханя, я несколько раз писала ей смс, чтобы проведать ее и убедиться, что с ней и ее семьей все в порядке, но она никогда ничего не упоминала о своем дневнике. Только в середине февраля — примерно через две недели после выхода дневника — близкий друг порекомендовал мне взглянуть на него. К тому времени дневник уже, так сказать, “стал вирусным”, к несчастью синхронно с вирусом, и распространился по всему китайскому интернету. Я прочитал несколько записей и был немедленно привлечен.

Я внимательно следил за новостями о вспышке коронавируса с января; я даже был соорганизатором одного из первых публичных форумов по COVID-19 в Соединенных Штатах с сотрудниками Филдингской школы общественного здравоохранения Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Но, честно говоря, как человек без медицинского образования, я чувствовал себя совершенно беспомощным перед лицом коронавируса. Что могу я сделать, что может сделать любой человек перед лицом глобальной угрозы, подобной COVID-19? Но как только я прочитал несколько записей из Уханского дневника Фанг Фанга, я сразу понял, что я мог бы сделать. Это было чем-то, чему я мог бы внести свой вклад.

Я сразу же написал Клык Клык, предполагая, что я временно столом моей переводческой работы на мягкой захоронения и, наоборот, переводить Ухань Дневник первый. Фанг Фанг поначалу колебалась; в конце концов, ее дневник даже не был закончен, а события, связанные с коронавирусом, все еще развивались непредсказуемым образом. В конце концов, однако, мы оба согласились, что это была история, которую нужно было рассказать, и что миру нужно было услышать свидетельство Фан Фана. Надпись была, так сказать, на стене; вирус распространялся; и я почувствовал острую необходимость как можно быстрее донести слова Фан Фана. Я отложил другие проекты в сторону и начал яростно переводить, часто производя более 5000 слов в день. В то время я не мог знать, что это перерастет в один из самых одновременно полезных и мучительных проектов, за которые я когда-либо брался. Это было также, во многих отношениях, самым странным.

Давайте начнем со странного. В ходе моего перевода создавалось впечатление, что я живу одновременно в трех разных временах. Когда вы глубоко погружаетесь в перевод, часть вашей души оказывается вовлеченной в мир автора. Вы плаваете в ее языке, вдыхаете его, усваиваете его, прежде чем перевести на английский. Это особенно относится к такому чувствительному ко времени проекту, как этот, над которым я переводил более 10 часов в день, 7 дней в неделю, всегда отставая на месяц от Fang Fang, хотя отчаянно пытался наверстать упущенное. И все же за пределами языка был внутренний мир Фанг Фанга мир; перевод позволяет вам войти в этот мир гораздо глубже, чем простое чтение. Но мир Фанг Фанг остался в прошлом — я начал переводить Уханский дневник 25 февраля, ровно через месяц после того, как она начала писать. Итак, все, что я переводил, было запоздало уже на месяц, но по мере того, как в городе Лос-Анджелес, где я живу, начали расти случаи заражения коронавирусом, слова Фан Фана все больше казались сообщениями из будущего. Она показывала нам, куда мы направляемся, предвосхищала, как, вероятно, отреагирует общество, и предупреждала нас, где кроется множество подводных камней.

Итак, в течение 46 дней, с 25 февраля по 10 апреля 2020 года, я переводил примерно 5000 слов в день (минус недельный перерыв для восстановления после болезни), живя в условиях разворачивающейся пандемии, переводя дневник, написанный месяц назад, который каким-то образом одновременно позволил заглянуть в наше будущее. По пути я пережил много моментов, когда эти разные временные реальности, казалось, сталкивались жутким и резким образом. Возьмем, к примеру, возмущение Фанг Фанга по поводу празднования Нового года по Лунному календарю с участием 40 000 человек, проведенного в Байбутинге, что привело к широкому распространению инфекций по всему Уханю. Фанг Фанг опубликовал эту запись 28 января; в тот день, когда я переводил ее, а это было более месяца спустя, 7 марта, одним из заголовков в Соединенных Штатах был “Трамп говорит, что предвыборные митинги не прекратятся из-за опасений коронавируса”. Как бы я хотел, чтобы люди, присутствующие на тех митингах, могли прочитать дневник Фан Фана. Даже на момент написания этой статьи, 11 апреля, во многих американских штатах все еще проводятся массовые церковные собрания. 27 января Фанг Фанг написал целую запись о нехватке масок для лица (не было никаких споров о необходимости носить их, поскольку это уже было очевидным фактом); однако Соединенные Штаты официально не рекомендовали носить маски для лица в общественных местах до 3 апреля. И затем произошел жуткий инцидент, который до сих пор преследует меня: 4 марта у меня был прием у врача, и я случайно упомянул Уханский дневник обращения к моему врачу. В то время я недавно перевел запись в дневнике от 15 февраля о Лю Фане; я рассказал своему врачу о том, как коронавирус уничтожил всю эту семью из четырех человек за считанные дни. Мой врач посмотрел на меня со скептицизмом и спросил: “Разве это не похоже на грипп? Я никогда не слышал ни о чем подобном. ” Почти ровно две недели спустя новости о коронавирусе, поразившем семью Фаско из Фрихолда, штат Нью-Джерси, попали в заголовки газет — менее чем за неделю погибли четыре члена семьи. Я вырос во Фригольде и даже ходил в среднюю школу вместе с Питером Фаско; он потерял двух братьев, сестру и свою мать из-за нового коронавируса, в то время как еще трое членов его семьи также были инфицированы. Потрясенный и все еще чувствующий себя беспомощным, я ускорил темп своей работы.

И все же самым странным аспектом этого проекта было то, что моя жизнь постепенно начала подражать жизни Фанг Фанга. Когда я начал работу над Уханским дневником , большинству людей вспышка в Ухане казалась чем-то далеким. Когда я переводил эти первые записи, жизнь в Лос-Анджелесе поначалу продолжалась как обычно. Будучи профессором китаеведения, я часто обсуждал со своими студентами то, что происходило в Ухане. В конце концов, некоторые иностранные студенты начали носить маски на территории кампуса, но большинство людей в Лос-Анджелесе продолжали вести свою обычную жизнь: работа, школа, концерты, спортивные мероприятия, вечеринки. Тем временем я начал беспокоиться. Жизнь в мире Фанг Фанга сделала меня сверхчувствительным к тому, что, несомненно, грядет, поэтому я начал подумывать об отмене мероприятий в кампусе, которые я должен был проводить, и я даже обсуждал со своей женой, следует ли нам забрать наших детей из школы.

В конце концов мы все-таки решили оставить их дома, и неделю спустя, 13 марта, огромный Объединенный школьный округ Лос-Анджелеса объявил о временном закрытии; примерно в середине моей переводческой работы Лос-Анджелес также попал под карантин, который губернатор Калифорнии назвал своим “Приказом оставаться дома”. Итак, Фанг Фанг, находящаяся на карантине в Ухане, писала свой ежедневный дневник, в то время как я находился на другом конце света, на карантине в Лос-Анджелесе, переводя ее дневник. Почти каждый день я начинал со шквала переписок между Фанг Фангом, нашим агентом, и нашим издателем; обычно это длится примерно с 6: 00 утра и почти до 9: 00 утра; а затем придет время для перевода. В ходе проекта у меня сложились чрезвычайно тесные отношения с Фанг Фанг, и часто мое сердце разбивалось, когда она рассказывала истории обо всех порочных и подлых нападках, которые велись против нее в Интернете различными ультралевыми группами. Я всегда старался быть чутким и понимать, через что она проходит: мне было трудно представить, что ее поместили в карантин в любимом городе, ставшем эпицентром крупной вспышки, заперли в собственном доме , где одна из немногих линий связи с внешним миром - это ваш компьютер, и знать, что каждый раз, когда вы его включаете, вы получаете буквально тысячи угроз и атак. Но тогда у нас с Фанг Фангом было еще кое-что общее: 8 апреля они пришли за мной.

Получив серию сообщений от друзей, предупреждающих меня о происходящем, я проверил свой аккаунт в Weibo и обнаружил более 600 сообщений и комментариев, наполненных ненавистью и угрозами в адрес моей семьи и меня. Все это было сделано в ответ на новости о том, что должно было быть опубликовано английское издание Уханского дневника Фанг Фанга и что я был переводчиком. Уханский дневник приобретал глобальный характер — и недоброжелателям Фанг Фанга это ни капельки не понравилось. Одновременно с атаками интернет-троллей на мой собственный сайт Weibo появились десятки идеально подобранных по времени статей, в которых утверждалось все: от того, что книга является частью заговора ЦРУ с целью нападения на Китай, до различных теорий заговора относительно темпов перевода (которые некоторым казались “невероятно быстрыми”), до утверждений о том, что Фан Фан “продался” американцам. Заголовок одной из этих тревожных статей риторически вопрошал: “Итак, Фанг Фанг, каково на вкус есть булочку, приготовленную на пару, обмакнутую в кровь жителей Ухани?"” Автор этой статьи, казалось, не обращала внимания на тот факт, что вся ее прибыль от этой публикации пойдет на благотворительные цели в Ухане. По совпадению, 8 апреля также стало днем, когда карантин в Ухане был окончательно снят.

И это подводит нас к настоящему и к тому, что каждый из нас может извлечь из Уханского дневника. Для меня смелость Фан Фана встать, говорить правду власти и требовать подотчетности была откровением. Я получил небольшое представление о цене, которую она платит, когда “тролли” набросились на меня, но я также знаю, что это лишь крошечная часть из тысяч атак, с которыми она сталкивается изо дня в день. Если, как утверждают тролли, Уханский дневник Фанг Фанга действительно будет “вооружен”, я надеюсь, что это будет оружие, демонстрирующее силу, которой обладает человек, чтобы пробиться сквозь шум и, возможно, добиться реальных изменений. Уханский дневник был громоотводом, а Фанг Фанг был голосом Уханя в его самый темный час; но где на Западе наш громоотвод? К чьему голосу мы можем прислушаться, который пробьется сквозь шум и потребует правды и подотчетности? Несмотря ни на что, Фанг Фанг оказался на высоте положения ... и мы тоже можем.

Я хотел бы выразить свое глубокое восхищение и благодарность Фанг Фанг; работа с ней над этим проектом была опытом, которым я всегда буду дорожить. Джей Эл, наш агент, оказывала непоколебимую поддержку этому проекту с самого первого дня, и даже когда мы сталкивались с трудностями на дороге, она всегда была рядом, чтобы защитить нас и бороться за этот проект. Мне повезло, что она была с нами в этом путешествии. Спасибо Хуану Милу ? из HarperVia за поддержку этого важного проекта и за все его редакторские отзывы. Джудит Карр была стойкой поддерживаю с первого дня, и я ценю ее усилия, направленные на то, чтобы помочь голосу Фанг Фанг достичь более широкой читательской аудитории. Я также хочу выразить признательность редакторам, дизайнерам и сотрудникам отдела продвижения HarperCollins, которые также работали над этой книгой у себя дома, особенно Терри Леонард, Лизе Зунига и Ким Нир. Спасибо моим коллегам и друзьям Майклу Эммериху, Сатоко Симадзаки, Эстер Джоу, Кинг-кок Чунг, Хонлин Чжан, Юнли Ли, Джеффри Вассерстрому, Ли Ченгу и всем моим студентам Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Спасибо моим родителям и моему брату Джону Берри, которые оказывали поддержку и давали советы на протяжении всего пути. Особая благодарность профессору Дэвиду Дер-вэй Вану, которого, к счастью, я всегда поддерживал. Наконец, благодаря поддержке моих детей, которые мирились с тем, что слышали “Папе нужно поработать над книгой!” гораздо чаще, чем им хотелось бы, находясь на карантине дома. И огромная благодарность моей жене, Сук Ен Ким. Несмотря на ее собственные обязанности преподавателя и крайние сроки, она взяла на себя дополнительные обязанности по уходу за детьми, чтобы я мог завершить этот проект как можно быстрее; мир должен знать. Я посвящаю свой перевод памяти всех жертв COVID-19.

Майкл Берри

Лос-Анджелес, 11 апреля 2020 года, на карантине