** *
3 мая 1945 года в Мюнсинген вступили американские войска. На территорию лагеря военнопленных стремительно влетели три танка. На разных языках раздались приветствия освободителям. Лагерь украсился флагами всех национальностей. Появились и красные флаги с серпом и молотом.
К Владимиру Маше поспешила жена. Оба радовались:
— Теперь можем жить вместе! Конец немецкому владычеству!
В тот же день к ним пришел Блюменталь-Тамарин. Он был в шубе и в шапке: его знобило. Он не разделял общей радости по случаю вступления американских войск. Маше предложил ему снять шубу и присесть к столу. Выпили. Закусили. Жена Маше попросила гостя спеть. Довольно охотно он исполнил «Очи черные». Аккомпанировал на цитре Маше. Каждому хотелось поделиться пережитым за последние годы. У каждого позади были страдания. Будущее пугало неизвестностью. Уходя домой, артист сказал:
— Володя, пойдем, покажу где мы живем. Может быть заглянешь когда-нибудь?
Маше вышел не без страха: впервые за несколько лет он идет без сопровождения часовых... Не верилось такому счастью. Лагерь был в лощине, в лесу, а неподалеку, на горе, лепились стандартные аккуратные домики.
— Видишь, Володя, вон тот домик, второй от края, справа? Это наша обитель. А вон там слева — серый обрыв. Это карьер. Над ним сосна. Видишь? Возле этой сосны я хочу поставить большой деревянный крест. Буду ходить туда по утрам и молиться... Молиться за Россию. Её крестный путь еще не завершен, «победа» куплена ценою крови многих миллионов. А сколько разрушений, сколько калек, сирот, какое безграничное и бездонное море слез и страданий... А мы здесь — беспомощные, лишние, никому не нужные... Все ликуют, но я не могу разделить этого ликования
— У вас очень мрачные мысли, Всеволод Александрович.
— Милый мой друг, могу ли я мыслить радостно? Всю жизнь я питал людей духовно, приобщая их к миру искусства и красоты. Я парил орлом, а сейчас превратился в ощипанного, бескрылого петуха...
* * *
В четырех километрах от Мюнсингена был организован репатриационный лагерь. На воротах лагеря было прикреплено красное полотнище с белыми буквами: «Родина-Мать ждет тебя». Ежедневно из окрестных остовских лагерей туда привозили желающих вернуться домой. Начальником лагеря был назначен Спиров, родной брат жены Энритона, того самого Энритона, который задавал тон в Берлинской Винете, когда она под своей кровлей собрала сотни артистов-беженцев из СССР. Спиров служил в Винете в качестве «технического сотрудника». Теперь, когда его увидели в форме НКВД, распоряжающимся судьбами тысяч русских людей, многим стало страшно за прошлое: «Еще так недавно, встречаясь с этим человеком, мы проклинали советскую власть, совершенно не подозревая, что он — её агент».
Только теперь, задним числом, многие узнали, как много советских шпионов работало в Винете.
С первого дня возникновения репатриационного лагеря в нем проводил время усыновленный племянник Блюменталь-Тамарина, Игорь Лащилин. Для многих это было совершенно непонятно. У всех в памяти были пламенные выступления артиста по радио против Сталина, большевизма, мирового коммунизма. Знали многие, что Игорь сражался в рядах немецкой армии против американцев, что он свернул челюсть красному комиссару. А вот теперь этот человек почему-то завел дружбу с коммунистами и целыми днями околачивается в их лагере. Что это значит? Многие давали понять артисту, что связь его племянника с чекистами не доведет до добра.
— Он вынюхивает, что там говорят обо мне, чтобы в нужный момент предупредить об опасности, — наивно оправдывал племянника дядя, — я надеюсь на него больше, чем на себя.
Такое доверие вызывало тревогу у друзей Всеволода Александровича. Но растерявшийся от всех несчастий артист превратился в ребенка: он не видел того, что видели все. Минуты прозрения бывали очень редко. Так, на одной именинной вечеринке в честь артиста-приятеля Блюменталь-Тамарин сказал:
— Выпьем за то, чтобы среди нас не было предателей.
На последнем слове было сделано ударение. Среди гостей находился Игорь Лащилин. Тогда же, слегка подвыпив, дядя сказал племяннику:
— Хороший ты парень, Игорь, но ты же — кусок мяса.
В СССР Игорь Лащилин был инструктором бокса.
Свободное копирование
