Накануне - 1

Накануне

Киевские встречи.— Заказ сатарозаводчика.— Открытие античности. — В новой мастерской. — Сказительница с русского севера.— Народный мудрец дядя Григорий.

По пути в Москву остановился на несколько дней в Киеве. Хотелось увидеть киевские святыни, навестить друзей студенческих лет. В Киеве жила Анна Михайловна Разумихина — выпускница Петербургской академии художеств, способная пейзажистка, моя добрая знакомая. А на Подоле в уютном домике у самого Днепра я застал Федора Петровича Баловенского — товарища по учебе в мастерской Беклемишева. Это был неутомимый пропагандист Тараса Григорьевича Шевченко. Еще в Петербурге он занимался тем, что бесплатно распространял среди своих земляков скульптурные изображения великого Кобзаря.

Вспомнилось детство. В наши ельнинские деревни Верхние и Нижние Караковичи на Десне заходили сивоусые дедылирники. Грустный голос лиры, жгучие слова о людской недоле навсегда запали в сердце.

В студенческие годы мы декламировали бунтарские стихи Кобзаря и под руководством Сулержицкого в училищной чайной распевали «Заповит». Навсегда врезалось в память волнующее живописное полотно «Шевченко с бандурой», которое я впервые увидел в рославльском доме Микешиных.

Микешин дружил с Тарасом Григорьевичем, горячо любил его поэзию и не менее горячо самого Тараса Шевченко. Картина, на которой Кобзарь изображен с бандурой, — одно из задушевных созданий Михаила Осиповича Микешина. Как жаль, что след этой картины затерялся!

Образ Тараса Шевченко всегда привлекал к себе большого русского художника Микешина. Работая над новгородским памятником «1000-летию России», он мечтал изваять Шевченко в кругу великих деятелей русской культуры. Микешин включил Гоголя и Шевченко в список славных представителей русского искусства и литературы, которые должны быть помещены на барельефе, опоясывающем постамент памятника. Встретив сопротивление со стороны . чиновников, ведавших строительством памятника, молодой скульптор (Микешину в пору работы над памятником было двадцать шесть лет) вступил в переписку с заказчиком — царем. Он изложил Александру П причины, которые, по мнению скульптора, достаточно вески для того, чтобы включить Шевченко в список.

«Шевченко, в смысле воспроизведения изящного народного слова, сделал для Малороссии более, нежели кто-либо из наших поэтов, и еще при жизни своей своими песнями стяжал такую популярность, что не только в образованном круту, но едва ли найдется одна деревня в Малороссии, где бы не пели его песен или не знали его имени. Сочувствие всех слоев общества к праху этого поэта на пути его из Петербурга на берега Днепра слишком ясно сказало, как ценит народ заслугу этого поэта. Основываясь на общем желании образованнейших представителей общественного мнения, не находя также в истории малороссийской народной поэзии более достойного представителя, я даже долгом своим счел: включая его, выразить, что мы, русские, считаем и Малороссию своим отечеством и всякое замечательное явление в области ее литературы считаем общим историческим ходом развития всего нашего отечества; что, помещая его, мы удовлетворяем национальной гордости народа и ограждаем себя от упрека потомства в холодности к единственному певцу Малороссии.

Заслуги же Гоголя и его влияние на современную отечественную литературу так велики, что говорить за него я считаю лишним».

Царь распорядился: «Изображение Гоголя сохранить, а Шевченко, допущенное произвольно, исключить».

В 1870 году Микешину предложили создать проект памятника Богдану Хмельницкому для Киева. В одну ночь Михаил Осипович создает эскиз, в котором возле пьедестала ставит фигуру бандуриста с лицом Тараса Григорьевича Шевченко, и снова «высочайшим повелением» Кобзаря не пускают в памятник.