В тот же день Фадейка повел нас к Акрополю. Сбывалась моя заветная мечта.
Дорога к Акрополю напомнила трагедию Сократа. Мы шли мимо Ареопага, расположенного у подножия Акрополя. А вот и пещера — тюрьма, где Сократ, осужденный советом старейшин за отрицание богов, выпил чашу с ядом.
Через Пропилеи мы взошли к Парфенону, который был украшен Фидием. Здесь когда-то стояли монументальные статуи его работы. Они навсегда сохранились в благодарной памяти человечества. Каждый, кто изучал историю искусств, знает, что мраморный храм Парфенон, величавый Акрополь олицетворяют содружество самых совершенных форм архитектуры и скульптуры. В торжественном женском образе мифологической богини Афины Паллады, покровительницы Афин, Фидий выразил единство мудрости и телесной красоты. Статуя была исполнена из золота и слоновой кости, так напоминающей своим цветом матовое человеческое тело. Величественно выглядело и золотое одеяние, складки пышной, волнообразной туники.
Голова Афины была увенчана шлемом, из-под которого на ее плечи спадали густые локоны. Одной рукой Афина опиралась на мирно опущенный щит, другой поднимала златокрылую фигуру Победы, которая протягивала богине золотой венок. Всем своим обликом богиня олицетворяла высокую умственную силу, спокойствие, мир и благоденствие.
В создании Парфенона принимали участие первоклассные архитекторы Иктин и Калликрат. Но Фидий был не только скульптором. Народ доверил ему быть смотрителем работ. В этом сооружении все было подчинено его гениальному замыслу.
Время, в которое жил Фидий, благодаря подъему культуры и искусства вошло в историю Греции под названием «века Перикла» или «Золотого века».
Но и в «Золотой век» не затихали силы зла. Клеветники и завистники обвинили Фидия в том, что он утаил золото, приобретенное на народные деньги для статуи Афины Паллады. По преданию, Фидий умер, заточенный в темницу. Два великих — Сократ и Фидий — закончили жизнь, отверженные обществом.
Выдающийся мыслитель Сократ прозорливым умом ученого постиг большую неправду, скрывавшуюся за красивой легендой об Олимпе, населенном богами. Мысль дерзкая, потрясающе смелая: в ней сквозит сомненье в том, во что было принято верить безоговорочно.
Фидий же с гениальной силой воссоздал облик богини Афины Паллады. Фидия называют Гомером скульптуры. Обладая могучим даром творца, он перевел образы слепого поэта в мрамор. До нас дошли только отдельные «строки» этой величественной скульптурной поэмы. И только по сохранившимся частицам навсегда утраченного целого мы судим о том, как значительна и великолепна была эта скульптурная «Илиада».
...Парфенон был сооружен в форме продолговатого прямоугольника. Его окружала мраморная колоннада — со стороны фасадов она была двойной. Фронтон здания увенчан дивными фигурами, рожденными неистощимой фантазией поэтов и художников. На фризах, опоясывающих стены, Фидий и его помощники изобразили торжественную народную процессию.
Множество фигур. Боги, богини. Группа граждан с миртовыми и дубовыми ветвями. Скачут всадники. Проносятся колесницы. Проплывают на поднятых руках отроков корзины с плодами. Все дышит и движется. Какое великолепное разнообразие в деталях и единство в замысле! И все это выполнено так точно и непринужденно, что спустя двадцать четыре века знакомство с работой Фидия вызывает восхищение и удивление. Фантазия творца, гений скульптора вызвали к нетленной жизни героев, которых, в сущности, не было в реальной жизни. И они вошли в наше время. И волнуют нас. И поражают своей жизненной силой.
Когда я со своими спутниками бродил в священных рощах Олимпа, в вечерней полумгле под сенью таинственных олив мне будто виделись нимфы и фавны. Такова жизненная сила фантазии художника, что он своим творчеством, уходящим в даль веков, убеждает сильнее даже, чем «упрямый» факт действительности.
Сегодня мы восторженно преклоняемся перед искусством величайшего скульптора древней Эллады. Его творения рождали героизм современников, были средством нравственного самопознания. Многие статуи Фидия изображали богов, но душа у этих богов была человеческой.
Варвары, крестоносцы-завоеватели, всевозможные воинственные орды более поздних эпох разрушали памятники искусства Древней Греции. Предпочтя высочайшей духовной ценности мира звон золотых монет, завоеватели разорили Афину Палладу Фидия. До сих пор золото — синоним могущества. Но наш век, век великого преобразования мира, рождает веру в близкий час повсеместного падения власти «золотого тельца» и утверждения на земле единственной подлинной ценности — человечности.
В течение недели наша четверка — Денисов, Рахманов, Микули и я — под предводительством Фадейки поднималась к Акрополю и любовалась открывавшимся отсюда морским простором, видимым больше с помощью воображения, нежели в бинокли, далекими Дельфами, руинами коринфского храма, храмом Зевса на Пелопонесе.
Безлюдно, тихо было в Акрополе. С благоговением поднимал я с земли куски мрамора, священные осколки руин Парфенона.
В один из первых дней афинской жизни Фадейка привел нас в Национальный музей. Как много чудесных статуй, оказывается, сохранило время! Уберегло после длившихся на протяжении многих веков разрушений и грабежей.
Я обошел и объехал всю тебя, Аттика. Сколько встречал я там и сям разбитых колонн и статуй. Как бережно всюду хранились дорогие осколки бесценных сокровищ гениальной Греции.
Очень скоро невмоготу стало жить в центре города, в гостинице. Безотказный Фадейка подыскал и снял нашей художнической компании частную квартиру вблизи Акрополя. Здесь прожили мы счастливейшие дни своей жизни. Василий Иванович Денисов писал красками Акрополь и окрестности. Рахманов и я в саду на открытом воздухе с увлечением работали над передачей в камне мотивов, навеянных встречей с легендарной Элладой. Микули на веранде дома играл скрипичные пьесы Моцарта.
Собираясь в дальнюю дорогу, я не преминул запастись рекомендательными письмами к русскому послу в Греции.
Свободное копирование
