...Время шло, я подрастал и креп. Родился мой братишка Федя. В скотной хате стало еще тесней. Новорожденного надо было мыть — купать в корыте. На это время нам приходилось переселяться из скотной хаты в жилую.
Жилая хата была удобнее и веселее. Окнами она выходила на улицу. Ребятишки занимали место на печке. Печь была огромная — хоть на коне въезжай. На печи и тепло и забавно. По щелям жило много желтых прусаков. Мы наблюдали. как прусаки быстро прятались в щель и оттуда смотрели на нас. шевеля усами. Мы даже заприметили одного белого таракана и назвали его «царем». Тут же на печи сушилась лучина.
У меня явилось желание смастерить из лучины скрипку. Делалось это так. Вдоль толстой сухой лучины натягивались нитки, под нитки вставлялась подставка. а согнутая дугой лучинка с конским волосом заменяла смычок. «Смычок» смазывали смолой от елки. Рождался писклявый звук, который все же радовал нас. Позднее мы «усовершенствовали» скрипку, делая ее из дранки, а смычок вырезали более красивый и даже выделывали струны из бараньих кишок.
Однажды я увидел скрипку Ликсани, взрослого мальчика с той стороны деревни. Скрипка была похожа на настоящую. Ликсаня ловко управлялся с ней, свободно наигрывая знакомые песни.
Впоследствии к нам на свадьбы и посиделки приглашались три брата. дети лесника Фоменкова с Горбуновского бора, — у них были скрипки и виолончели собственного изделия.
В деревенский оркестр входили и сыновья Ильи Копшука — Лаврен, Федор и Семен. Эти из нашей деревни, с артамоновского косогора. Лаврен, Федор и Семен участвовали со скрипками-вторами, виолончелями и басами. Играли «Барыню», «Камаринскую», плясовые, скаковые наигрыши, достоинство которых было в том, что музыканты исполняли их в очень быстром темпе, но выразительно. При этом пляшущие выкрикивали: «Чаще! Чаще!» — и приговаривали: «Мои ноги на винтах». Танцевали в лаптях и валенках, но и в такой «балетной» обуви выделывали сложные выкрутасы. Музыка такова — не устоишь! При этом подпевали: «Без музыки, без дуды — ходють ноги не туды!»
Вечеринки и посиделки чаще всего устраивались в доме Матвея Артамоновича Коненкова. У него была просторная, чистая горница, в которой могли собраться и двадцать, и тридцать человек. Гости усаживались на лавках вдоль стен. Пели хоровые песни, танцевали под гармонь. Хороших гармоней не было — обходились одной-единственной старенькой писклявой ливенкой. Спасали положение самодельные скрипки, дудки, виолончели.
Свободное копирование
