-453-

Александр
 

27--28 сентября 1898, Петербург

Перелетная птица!

Получил твое открытое из Ялты. До сих пор не писал по неопределенности широты и долготы пребывания твоей особы. Насчет Миролюбова -- спасибо, постараюсь воспользоваться. Насчет театральной девицы -- как прикажешь: частота моих свиданий зависит всецело от твоих распоряжений, а не от глубины моей любви к ней, тем более что в супружеском отношении я стал швах и даже у домашнего очага не вырабатываю достаточно материалов не только для онанизма, но и для коитуса, за что терплю гонение от своей благоверной, которая тебе кланяется и намерена просить у тебя как у врача лекарства от моей старости.

Нынче третья неделя, как я стражду острейшим бронхитом, оглашаю воздух иерихонскими звуками, особенно ночью, под утро,-- и третий день, как профессор Турнер отыскал под микроскопом шесть бацилл в моей мокроте. Когда будет шесть с половиною, я приеду к тебе в Ялту жить на твой счет, ибо денег у меня нет, а расходы велики: кажинный месяц за обучение своих балбесов выкладываю по полусотне: за Николая (Михея) 25 и за Флакона с Мишкой 25. К сим последним ходит на дом неуестествимая домашняя учительница, хуже театральной девицы. Мишка подает надежды, но Флакон, изгнанный из гимназии за двухгодичные успехи в первом классе, все еще учит по священной истории о Ное, а по арифметике -- таблицу умножения. Учиться не хочет окончательно, хотя ему уже протекло 13 лет. Вздумал я его выпороть и -- потерпел фиаско: он сел на пол, и я не в силах был поднять его, чтобы добраться до задницы. Так и бросил со срамом для себя. Теперь повесься на гвоздь внимания и читай с благоутробием.

Существует у нас фирма "Издатель", членом которой состоит твой товарищ по гимназии жид Волкенштейн[1]. Фирма сия издает "Сын отечества", а в последнее время стала отбивать хлеб у Суворина, открыв на Невском книжный магазин и издавая книги на мягкой бумаге. На днях представитель этой фирмы обратился ко мне с вопросом, не уступишь ли ты им для издания на мягкой бумаге для брошюр несколько твоих неизданных рассказов? Представитель обещал доставить мне список этих рассказов. Тревожа тебя, "Издатель" основывается на том, что он уже приобрел для издания Мамина-Сибиряка и еще кого-то. Дело пока стоит на этом. Если будет разговор дальше, то напишу. Ты же, в свою очередь, уведомь меня, антрену (не смешивай с антрекотом), согласен ли ты в принципе на предложение "Издателя", почем будешь продавать рассказы, поштучно, или попарно, на вес, или полистно, и согласен ли ты уполномочить меня для переговоров с сей фирмою? И протчая, и протчая.

На юбилее в Таганроге, конечно, я не был. Зато в апреле уеду в Казань на Пироговский съезд. В питерских газетах тский юбилей[2] вышел препаскудный. Видел сегодня Emelie. Кланяется. Такая же болтливая бздюха, как и была прежде.

Жму и даже крепко жму руку. Здравствуй!

Жена хочет просить у тебя подарка и хочет писать тебе. Но прежде написала черняк и пристала, чтобы я поправил ей ошибки. Не хочет показаться неграмотной, точно ты ее не знаешь. Женъщына!

Только что опустили в щель антикварную брошюру из Лейпцига от Гирсемана. Отправляю ее тебе в Ялту вместе с этим письмом.

Если тебе скучно -- кричи от нечего делать "караул!".

Туус Гусев.

Дорогой Антон Павлович.

Можете считать меня попрошайкой или как хотите, но я непременно хочу иметь все ваши сочинения, у меня только две книги: "Пестрые рассказы" да "Повести и рассказы". Вторую Вы мне сами прислали, за что я очень, очень благодарна. Мой сын любит, чтобы ему читали (сам еще неважно читает). "Каш-танку" он слушал с большим удовольствием. Я сама люблю читать Вас.

Доставьте мне эту возможность.

Желаю Вам всего хорошего.

Искренно любящая Вас

Наталья Чехова.