-77-

Александр
 

3--5 марта 1886, Новороссийск

Дорогой Алтоша! Твое заказное письмо, посланное 2 февраля, попало в мои руки 18-го. Значит, путешествовало 16 дней. Спасибо! Робинзон менее обрадовался появлению Пятницы, чем я твоему письму. Две недели почтовые пароходы проходили мимо, не смея проникнуть в нашу бухту благодаря остервенившемуся норд-осту. Все это время мы были отрезаны от мира и сидели сверчками за печкой. Когда-нибудь (а может быть, и в этом письме, если удастся) я познакомлю тебя с этим грандиозным явлением природы, а теперь обращаюсь к тебе с покорнейшею просьбой: ты человек добрый. Я был неоднократно свидетелем, как ты совал какой-нибудь старухе "тихую милостыню" из своего кошелька. Сунь ее и мне, но не деньгами, а в форме своих писем. Пиши почаще. Я так отрезан от семьи, так далеко заброшен, что каждая твоя строчка волнует меня чуть не до слез. Я знаю, что тебе писать письма тяжело, и понимаю это, но все-таки прошу: не поленись иногда черкнуть словцо-другое и бросить в ящик. Напиши какую-нибудь ерунду, какую-нибудь пустяковину, не заботясь о ее смысле и значении, и пошли. Ты не знаком с провинциальной жизнью и не знаешь (да и не дай Бог узнать) той гложущей тоски, которая сопровождает сознание отрезанности и одиночества. Каждая строчка дорога. Сегодня, когда я получил твое письмо, я заволновался, еще не читая его, так сильно, что мне посоветовали выпить воды. А что я одинок, это ты знаешь. Живя в Москве, я, может быть, не стал бы сорок раз читать послания Мишки, а здесь я их готов поставить в золотые рамки. Пойми, прочувствуй и прими к сведению. А Мишке -- все-таки спасибо: ему я строчу отдельное письмо, письмо, полное укоризны, полное жалоб старого студента на новые порядки, полное презрения к новейшей молодежи и т.д. Пусть понюхает! Цидулу Пальмина я скрыл от всех и прочел только мяснику Сатинику, страстному почитателю его таланта. Он так любит поэта (читая его произведения иногда вверх ногами), что готов вырезать ему самый лучший шашлык "себэ в убыток" и угостить его целым бурдюком кахетинского. Читай про себя.

Два дня спустя.

Совсем не ожидал, что мое письмо, начатое весело, окончится носом, повешенным на квинту. Будь любезен, черкни по городской почте Всеволоду Васильевичу Давыдову (вероятно, Д.Пастухова в Ваганьковском пер.), что обстоятельства моих дел плохи. Я ждал от него ответа на письмо Анны и на мое заказное, но тщетно. Устраиваясь на новом месте жительства и нуждаясь в кастрюльках, муке "Нестле", стульях, столах, ножах, вилках и говядине, я влез в долги и принужден был дать вексель. Благородный потомок эллинов, купец Клосиди наложил арест на мое содержание, получаемое из таможни, а доблестный сын Грузии -- тоже купец -- Серафимшвили посетил меня вкупе с судебным приставом и описал лампу, аристон, пару подсвечников и зеркало. Ввиду этих весьма радостных обстоятельств я со чады поставлен в приятную необходимость превратиться в Навуходоносора, ползать на четвереньках и кушать травку. Мое имя -- полетело к черту, кредит ушел в трубу, прислуга -- в дверь и все в таком же роде. По совету моего ближайшего начальника (и друга, между прочим) я должен взять подошвы под мышки, посадить детей в карманы и задавать стрекача. Для этого мне нужно 100 рублей от Давыдова. На эти деньги я должен съездить в Питер и хлопотать о переводе в другую местность, подальше от гостеприимной Эллады. Есть, стало быть, надежда, что мы увидимся скорее, чем я ожидал, потому что я не премину по своей подлой натуре пообедать у тебя и на твой счет. Дело только за Давыдовым (да поможет ему Аллах помочь мне!..), а ты все-таки черкни ему словцо, так как ему теперь я не пишу за неимением марки.

Письма Михаиле, конечно, не будет, потому что мне теперь не до элоквенции и препирательств (не сочти перенос за ошибку и не поставь единицу) ради удовольствия. Матери и фатеру поклон, сестре и Федосье Яковлевне с "самостоятельным" Алексеичем -- тоже. Ивану -- безе, и пусть не сердится на меня. Я получил пакет с документами, а термометр уже отслужил свою службу: трубочка разбита, и показания его скорее дают барометрические, чем термометрические сведения.

Итак, поздравляя тебя с этим приятным письмом, прошу еще раз сообщить содержание его В.В.Давыдову и, в случае удачи, ждать меня с распростертыми объятиями.

Твой А.Чехов.

P.S. Сейчас забили в набат. У нас в Новороссийске пожар. Спешу на пароход сдать это письмо. Ночь.

Прилагаемый подснежник -- поэту Л.И.Пальмину. У нас уже цветы цветут...