* * *
Поступив на вечернее отделение университета, я должна была работать и регулярно приносить в деканат справки о том, что не манкирую этой обязанностью. Совмещать учебу с работой в операционной было трудно, и Наташа нашла для меня синекуру: я стала секретарем Льва Константиновича Богуша, одного из самых крупных хирургов–фтизиатров. За мной “закрепили место” в Институте туберкулеза, в большой комнате с несколькими столами. Там я проводила время до двух часов дня, после чего отправлялась домой и, пообедав, шла на занятия. Мои секретарские обязанности были не обременительны. Время от времени обаятельный, деликатный и остроумный Лев Константинович вызывал меня к себе в кабинет и просил записать что-нибудь из дел, предстоящих ему на день. Я засовывала руки в карманы медицинского халата, но, не найдя там ни карандаша, ни бумаги, смущенно и растерянно взирала на него. Лев Константинович иронически смотрел на меня из-под очков, но никогда не делал замечаний, проявляя редкую терпимость к моей нерадивости. Он держал меня в секретарях целый год, пока я не уволилась сама, как-то утряся дела с деканатом. В Институте я читала, готовилась к сессии, болтала с хирургами или просто спала, сидя за столом. После операций ко мне постоянно приходила Наташа, а потом стала наведываться молодая энергичная Ираида Васильевна Огай, детский хирург фтизиатр. Она работает до сих пор, хотя в марте 2004 года ей исполнилось 80 лет. Так же, как прежде, Ираида Васильевна ходит на высоких каблуках быстрой и легкой походкой. И так же, как прежде, спина ее безукоризненно пряма. Незадолго до нашего знакомства у нее родилась дочка Катя. Ираида Васильевна то и дело бросала курить, поэтому постоянно приходила ко мне “стрельнуть” сигаретку. Уйдя из Института, я видела Ираиду Васильевну раза два в год, и каждый раз мне казалось, что она становится все более интересным и самобытным человеком. Ираида Васильевна принимает жизнь такой, как она есть, не вступая в противоборство с ней. Она пестует больных не только из чувства долга, но по зову сердца. Неимущих она подкармливает и тайком от них покупает им лекарства, которых нет в Институте. Ей внушают брезгливость врачи новой формации, взяточники, равнодушные к больным, но она молчит и держится на расстоянии от них. В Ираиде Васильевне воплотились лучшие свойства двух культурных традиций. У нее высокие нравственные критерии. Не изменяя им, она сохранила чистоту души и обрела мудрость.
Несколько лет назад Ираида Васильевна и Катя были в Париже. В один из проведенных там дней они пошли на русское кладбище, на могилы русских писателей. Потом, зайдя в православную церковь, поставили свечки за упокой души изгнанников.
Ираида Васильевна, профессионал высочайшего уровня, необычайно скромна. Она по-прежнему делает одна процедуры, в которых обычно принимает участие бригада из шести хирургов. Об этом не знает никто, кроме узкого круга ее коллег. В наше позорное время бескорыстие не в цене. Врачи, не берущие взяток, близки к черте бедности. Чтобы достойно жить, Ираида Васильевна работает по совместительству в двух или трех местах. Глядя на Ираиду Васильевну с бесконечным уважением и восхищением, я вижу в ней оправдание жизни.
Свободное копирование
