* * *
Лето 1954 года я провела в Репино с бабушкой и Аришей. В выходные дни к нам приезжали Аленька и дядя Сережа, у которого тогда появилась машина, кажется, “москвич” первого выпуска. Девятилетняя Ариша уже проявляла те черты характера, которые вполне сформировались через несколько лет и принесли так много горя ее родителям. Она стала мелочна, жадна, бестактна, злобна и, что бы ни случалось между нами, ябедничала на меня родителям, особенно отцу. Аленька не принимала этого всерьез и старалась примирить нас. Дядя Сережа выказывал недовольство, и я побаивалась его. Бабушка почти всегда была на моей стороне, независимо от того, права я или нет. На время объединяли нас только вечерние рассказы бабушки перед сном. И я, и Ариша с одинаковым интересом слушали истории, относящиеся к ее и моему детству.
Лето выдалось прохладное и дождливое, и мы втроем ходили в лес за черникой. Бывшие финские леса упоительно прекрасны. Почти непреходящая сырость и серое сумрачное небо, нависающее над высокими елями и соснами, над устланной мхом землей, придают им особое обаяние. Иногда мы с Аришей пытались играть, но разница в возрасте стала уже слишком ощутима, и игры, как правило, заканчивались ссорами и Аришиными доносами, ибо в отсутствие родителей я поколачивала ее. В основном предоставленная самой себе я записалась в библиотеку, находившуюся неподалеку от нашего дома, и самозабвенно читала, благо, ночи были белые, и читать можно было, не включая электричества.
В нескольких остановках от нас снимал дачу мой дядя Ириний. Там жила его жена тетя Лина, рябая, некрасивая, изможденная, но умная и сердечная женщина, с двумя сыновьями – семилетним Игорем и годовалым Олегом. Бабушка часто отпускала меня к ним одну, и я очень любила там бывать. Тетя Лина сразу приняла меня как свою. Добродушный и веселый Игорь ходил за мной по пятам. В Олеге же я души не чаяла и самозабвенно нянчилась с ним. Когда на дачу приезжал Ириний, атмосфера в доме менялась до неузнаваемости. Давняя, застарелая вражда между ним и тетей Линой прорывалась наружу. Они ссорились, не смущаясь присутствием детей. Меня удивляло, что мой красивый дядя женился на тете Лине, и я уже догадывалась, что он изменял ей. Когда Ириний приезжал в Москву и останавливался у нас на Новослободской, к нам постоянно приходила его знакомая, интеллигентная, умная и миловидная дама, редактор одного крупного издательства. Она писала стихи, хорошо рисовала, и у нее с моим дядей было много общих интересов. Они часто брали меня с собой на прогулки, водили в цирк и в зоопарк. Мне нравилось бывать с ними, но я не понимала, зачем они берут меня с собой. Позднее я сообразила: дядя не любил эту даму и нуждался в моем обществе, чтобы избежать неприятных объяснений. Я очень привязалась к тете Лине, жалела ее и, гуляя с Иринием и его московской пассией, сознавала, что невольно предаю ее. В сравнении с живой темпераментной тетей Линой, питавшей к моему дяде жгучую любовь-ненависть, его московская подруга казалась мне пресной.
Свободное копирование
